Дойдя до отдела корреспонденции, он стал рассматривать отсеки с конвертами, еще не разобранными с полудня.
– Пока не пришло, – сказала Келли.
Обернувшись, Чез увидел в дверях милую скромную девушку.
– А вдруг оно придет, когда меня не будет? Как тогда поступишь?
Оглядевшись по сторонам, Келли показала на верхнюю полку.
– Могу оставить его вон там, под вентиляцией.
Идеально.
– Да, отлично, спасибо.
Уже собираясь уходить, Чез добавил, глядя на Келли:
– Знаешь, я прихожу только в четыре… Может, если посылка придет раньше, ты мне позвонишь, я загляну, посмотрю, что там.
– Конечно.
– Или, если будет время, занеси ее прямо ко мне домой.
В последний раз он был с девушкой до переезда. Хотя за прошедшие годы Чез успел пожить со многими, со всеми он расставался, как только замечал, что его пытаются изменить.
Келли улыбнулась и сказала, что с радостью принесет посылку к нему.
Второй день подряд Мириам безвылазно сидела в своей комнате. Боясь ее потревожить, Хедди весь вечер говорила шепотом.
– Да ладно тебе, – сказала я. – Будем еще вокруг нее на цыпочках ходить.
– Она вообще вылезала оттуда? – прошептала Хедди.
– Утром я ездила с Мэри Лихтон к врачу. Потом мне позвонила Лакиша, просила забрать Арианну: ей стало плохо в школе, и я отвезла девочку домой. Может, как раз в это время ее королевское величество покинуло свои покои.
– Она что-нибудь ела?
– Понятия не имею. Но если ей захочется пить, я знаю, где раздобыть воды.
Давясь от смеха над собственной шуткой, я рухнула на диван и похлопала рукой по подушке. Когда дверь спальни отворилась, я на мгновение замолчала, приложив палец к губам, однако сразу же захохотала вновь, стоило ей закрыться.
Мириам вышла из комнаты в одиннадцать. Она добрела до крыльца, украдкой пробравшись через гостиную, и выключила фонарь, который светил ей в окно. Я спустилась в одиннадцать пятнадцать и снова его включила, но в одиннадцать двадцать Мириам вернулась погасить свет. Уверенная в победе, я зажгла фонарь в одиннадцать тридцать, а в одиннадцать сорок Мириам снова кралась через гостиную.
– Мириам, свет остается включенным.
Она взвизгнула в темноте.
– Он светит мне в комнату, – сказала соседка, потирая ушибленный палец ноги.
– Опусти жалюзи и задерни занавески!
– Я так и сделала, но луч от проклятого фонаря все равно пробивается и светит мне в окно! – прошипела она и раздраженно щелкнула выключателем.
Оттолкнув ее, я снова зажгла свет.
– Нет, он будет гореть!
Запахнув халат, Мириам бросилась в комнату и сердито хлопнула дверью.
В полночь Чез увидел, что под стойку с одеждой в детском отделе кто-то залез. За спиной у него жужжал пылесос, но управлявшая им молодая уборщица охранника не заметила. Наклонившись, он обнаружил маленького мальчика, который сидел под вешалками с одеждой и улыбался. Не обращая внимания на Чеза, девушка бросилась к стойке, лепеча что-то по-испански, достала оттуда ребенка и посадила его у стены.
– Ему нельзя тут находиться, – сказал Чез в надежде, что девушка говорит по-английски.
– И что теперь?
– Да ничего, просто мне сказали, что посторонних быть не должно.
Это ее разозлило.
– Я не могу оставить сына у мисс Глори, сейчас у нее кто-то живет, – все сильнее распалялась она. – Если я не возьму его с собой, то потеряю работу.
Испугавшись голоса матери, мальчик снова спрятался под одеждой.
– Это не мои проблемы, – сказал Чез, почесывая затылок.
– Ты сам делаешь из этого проблему! – воскликнула девушка, взмахнув руками. – Он ничего здесь не тронет! Я закончу, и мы уйдем домой!
Тут разозлился Чез. Надо заработать денег, а нарушитель мог расстроить все его планы.
– Ему нельзя тут находиться. Он может-то что-нибудь сломать или сам пораниться.
– Ну и что же мне с ним делать?
Чез и сам не понял, как ее жизненные трудности и ответственность за ребенка легли на его плечи, но деваться было некуда.
– Посидит со мной в комнате охраны. Только больше его на работу не берите.
Чез повел мальчика вниз, и девушка проводила их взглядом.
– Какая уродская рубашка, – сказал мальчик, разглядывая форму Чеза.
– Спасибо, мне тоже нравится.
– Я не говорил, что мне нравится. Я сказал, что она уродская.
– Я знаю. Это был сарказм.
– Что такое сарказм?
– Забудь. Как тебя зовут?
Мальчик прыгал со ступеньки на ступеньку.
– Донован, а тебя?
– Чез, – ответил он, открыв дверь в комнату охраны.
– Ну и дурацкое имя!
– Спасибо.
– Эй, Рез! – сказал Донован и рассмеялся.
– Чез.
Мальчик здорово действовал на нервы.
– Ладно, Спез.
Именно поэтому Чез терпеть не мог детей.
На столе Донован заметил остатки недоеденной пиццы и тут же открыл коробку.
– Это твое? – спросил он и, не дожидаясь ответа, подцепил кусочек.
– Ешь, все равно уже все облапал своими грязными руками.
Донован жадно проглотил кусок пиццы, стоя у стола, и потянулся за следующим.
– Ты что, не ужинал?
Мальчик помотал головой. Кусочек сыра, свисавший изо рта, прилип к подбородку.
– Я так понял, это твоя мама там работает?
Он кивнул.
– Как ее зовут?
– Мама.
– А другие как ее называют?
Мальчик пожал плечами.
– Ладно, потом выясним. Кажется, я ей сразу понравился.
– Не-а, – промычал Донован с набитым ртом.
– Да я знаю, это опять сарказм. Сколько тебе лет?
Он показал пять пальцев.
– А тебе?
Чез показал два пальца на одной руке и четыре на другой.
– Знаешь, сколько это?
Донован покачал головой.
– Двадцать четыре.
– Много!.. Ты старый.
– Умеешь ты поднять самооценку, – сказал Чез. – Твой папа на работе?
Продолжая жевать, Донован пожал плечами.
– У тебя есть папа?
– Никогда этого ублюдка не видел.
