Допив кофе, я собралась уходить.
– Дам вам знать, когда приду в следующий раз, – пообещала я, открывая дверь.
– Но вы всегда можете зайти и выпить прохладительный напиток с кондитерским изделием, – напомнил мне Джастин.
– Договорились, – кивнула я.
В глазах мальчика читалось сомнение.
Рита схватила меня за руку.
– Спасибо, мисс Патриция! Спасибо, что вернули мне Джастина!
Я улыбнулась им. Вот и еще одна чуть было не распавшаяся семья пытается начать все сначала.
Женщина обняла меня.
– Желаю вам чудесного Рождества!
Я не смогла вымолвить в ответ ни слова. Вместо этого помахала им рукой и начала спускаться по лестнице, молясь о том, чтобы на этот раз у Риты все получилось.
Накануне я отправила ей по почте два подарочных сертификата. Один – на покупку рождественских украшений, другой – в ближайший продуктовый магазин. Рита и Джастин получат их самое позднее завтра. Конечно, это не так много по сравнению с тем, что передали когда-то моей маме. Но я надеялась – сертификаты помогут Рите и Джастину весело отпраздновать Рождество.
Перед тем как отправиться в офис, я заглянула на автомойку. Не люблю, когда в машине скапливаются дорожные реагенты, а с ботинок Джастина натекло много грязи. Я попросила мойщиков вытащить сиденья и прочистить под ними – на прошлой неделе они об этом забыли.
В офисе я включила компьютер и просмотрела папку с документами Рамирез, желая удостовериться, что с ними все в порядке.
Несколько недель назад наши сотрудники целых два часа наряжали на работе елку, украшали стены побегами плюща. Я тогда специально назначила на это время встречу вне офиса, чтобы не мешать всеобщему веселью. Рождество давно перестало меня радовать, и мне не хотелось никому портить праздник.
Я со стуком закрыла ящик, и от громкого звука на столе Роя Брейдена включилась игрушечная рыбка. Она весело задвигалась под заигравшую песенку «Переехал бабулю олень». Я поморщилась. Эта рыба каждый раз выводила меня из себя! Хорошо хоть, игрушечный Санта-Клаус сломался в прошлом году, однако Рой все равно ежедневно вытаскивал его и упорно пытался починить. Рой работал в Департаменте дольше, чем я. Его первая жена, с которой они двадцать восемь лет прожили душа в душу, умерла. Он тогда горевал и чувствовал себя очень одиноко. Через год после ее похорон Рою показалось, что он влюбился в Эллу. Они поженились, но их брак был ошибкой. Рой осознал, что не любил ее, а просто слишком страдал от одиночества. Они не прожили вместе и двух лет – расстались. Теперь он уже четыре года встречается с Барбарой, но не отваживается сделать ей предложение, хотя я не раз его предупреждала, что так он может ее потерять. «Вы прекрасная пара», – часто повторяю я. У Роя четверо детей, пятеро внуков и шестой на подходе. А еще Рой – замечательный друг. Я заметила на его столе пончик и, подкатившись в кресле, взяла и откусила кусок. Это, конечно, не кража. Наоборот, я проявила о Рое заботу: с таким холестерином ему вредно есть жирное. Заслышав голос друга, я поспешно запихнула остатки пончика в рот. Рой подошел к своему столу и остановился.
– Патти, ты не видела тут пончик?
Я наклонилась, усердно разглядывая стол.
– Тут ничего нет.
Он открыл ящик и заглянул внутрь.
– Но я точно помню, что оставил его здесь! Ладно, возьму еще. – Рой направился в комнату отдыха.
– Там уже кончились. – Я сделала вид, что сосредоточенно печатаю на компьютере.
Он воздел руки.
– Все, о чем человек просит, – какой-то несчастный пончик, который помог бы продержаться до конца рабочего дня. Разве это так много?
– А по-моему, человек за полвека уже переел пончиков.
Он остановился и с укором посмотрел на меня.
– Я-то думал, ты пошла в социальные работники, чтобы помогать людям и поддерживать их.
Я рассмеялась. В этот момент мой телефон зазвонил.
– Думаешь, я толстый? – Рой натянул рубашку у себя на животе.
Я сделала ему знак, чтобы он помолчал, и подняла трубку. Звонил Линн Максвейн, наш начальник.
– Может, я и чересчур большой, но это же неплохо, – пробормотал Рой. – Большой – не значит толстый!
Я отвернулась от него и плотнее прижала трубку к уху.
– Хорошо. Сейчас буду. – Я отключилась и, вытаскивая из шкафчика папку, пояснила: – Бриджет Слоун несколько минут назад арестовали.
– За что?
– Продала наркотики полицейскому под прикрытием. Мне нужно пристроить Мию. – Я сокрушенно покачала головой, засовывая бумаги в портфель. – Вчера в семь вечера Бриджет ушла и не вернулась. А ребенок все это время оставался совсем один.
Рой посмотрел на часы, и я помогла ему подсчитать.
– Пятнадцать с половиной часов. Сейчас у них дома полиция.
Бриджет Слоун было восемнадцать лет, и она одна растила дочь – симпатичную десятимесячную малышку, которая, по мнению Бриджет, мешала ей жить. Два года назад девушка сбежала из дома и с тех пор постоянно бродяжничала. Если бы она знала, кто отец ребенка, обязательно бы подала на алименты, чтобы покупать наркотики. Но пока Бриджет поняла, что беременна, прошло три месяца, а к тому времени она уже успела напрочь забыть, где была, с кем спала и что курила. Бриджет посадили в тюрьму за подделку банковского чека, и когда она родила, нам пришлось на три месяца поместить ребенка в приемную семью. Я позвонила бывшим приемным родителям Мии, чтобы узнать, смогут ли они вновь принять ее, но автоответчик сообщил, что их нет в городе. Тогда я набрала Сандру и Гая Майкл. С ними я работала не так долго, но они мне нравились.
– Конечно, – заверила меня Сандра, – привозите ее в любое время!
Я положила трубку и взяла сумочку.
– Ты едешь?
Рой молча снял с крючка куртку и последовал за мной к лифту.
Дома у Бриджет мы застали полицейского. Тот пытался успокоить рыдающую Мию.
– Мы из Департамента по делам семьи и детей. – Я протянула полицейскому удостоверение и приняла из его рук окоченевшую малышку. – Как холодно! Здесь что, нет электричества?
– Нет, – ответил тот. – Видимо, отключили за неуплату.
Я тщательно укутала Мию одеялом, в которое та была завернута, и прижала к себе. Ладошки девочки были ледяными.
– Она плачет с момента нашего приезда, – пожаловался полицейский. – Так заходится, что ее даже вырвало. Мы не нашли подгузников, пришлось приспособить бумажное полотенце.
Я опустила руку на попку малышки и нащупала огромный импровизированный подгузник.
– Тише, тише, – зашептала я девочке. – Все будет хорошо, Мия. Все будет хорошо.
Она напрягла ножки и заплакала еще громче. Я стала шарить по кухонным шкафчикам в поисках детского питания.
