И, прежде чем я успела что-то ответить, мальчик повесил трубку. «Все-таки есть еще истории со счастливым концом», – подумала я.
– Ты что тут делаешь?!
Я вздрогнула от неожиданности и, обернувшись, увидела Роя.
– Нужно оформить документы Эмили. – Я снова уткнулась в компьютер и продолжила писать отчет.
Надо бы спросить у друга, как прошло Рождество. Но я не могла. Мне не хотелось ни с кем говорить, даже с Роем.
– Так она поедет в приемную семью?
Я кивнула, не отрывая взгляда от экрана.
– И как она к этому относится?
Я пожала плечами. На Роя по-прежнему не смотрела.
– Патти, а ты?
Я перестала печатать и честно призналась:
– Мне от одной мысли об этом становится тошно. Но что поделаешь? Ты же знаешь.
Я опять принялась за отчет. Нужно побыстрее его закончить.
Рой дотронулся до моего плеча.
– Послушай…
Я предпочла ничего не заметить.
Он довольно ощутимо потряс меня.
– Я говорю, послушай!
– Ай! – Я потерла плечо. – Ты что делаешь?
– Нет, это я тебя спрашиваю: что ты делаешь?!
– Пытаюсь дописать отчет!
Рой присел на край моего стола.
– Если ты прервешься хоть на секунду, может, я смогу тебе помочь!
– Зачем? Я тысячу раз делала отчеты.
Рой вздохнул.
– Женщины, как же с вами тяжело! Даже не знаю, зачем я сделал Барбаре предложение. Теперь мне до конца жизни придется выслушивать подобное.
Я вскочила и кинулась обнимать его.
– Предложение! Вы наконец-то женитесь! Почему ты мне сразу не сказал?
– Почему? Да ты вообще секреты хранить не умеешь! Мы четыре дня готовили вечеринку-сюрприз для Гленды, и она ни о чем даже не догадывалась, пока ты не проболталась!
– Это было десять лет назад!
– Но осадок остался!
Я снова села и посмотрела на Роя. Он так и лучился счастьем и гордостью.
– А кольцо красивое?
Рой многозначительно повертел перед собой руку, делая вид, что любуется кольцом.
– Не хочу хвастаться, но она расплакалась, когда его увидела!
– Что, бриллиант был слишком маленьким?
Рой хлопнул ладонью по столу и рассмеялся. Потом, став серьезнее, взял документы Эмили и начал читать.
– Как прошло Рождество? – поинтересовался он, оторвавшись от бумаг.
Описать все в двух словах я не смогла, поэтому просто посетовала:
– Слишком быстро.
Рой вновь погрузился в чтение, подперев рукой голову. Я продолжила печатать, стараясь не обращать внимания на шуршание бумаг у меня за спиной.
Через несколько минут Рой отложил документы.
– То есть, у нее есть бабушка, дедушка и дядя?
– Да.
– И никто не принял опекунство?
– Никто.
– Откуда ты знаешь?
– Я звонила им следующим утром после аварии. Они отказались взять девочку к себе.
– Отказались взять, говоришь? И что это значит?
Его вопросы стали меня раздражать. Я сердито посмотрела на Роя.
– Да то и значит, что отказались, – повторила я твердо.
– Так ты выяснила, кто из них считается опекуном Эмили? Или они решили, что ты просто спрашиваешь, не приютят ли они девочку?
Я наконец-то поняла, к чему он клонит. Много лет я задавала родственникам детей одни и те же формальные вопросы. Как же я могла забыть?! Надо было выяснить, кто из них считается опекуном Эмили.
Я схватилась за телефон, но поняла, что не помню номера Греты, и принялась выискивать в сумочке записную книжку.
– Рой, что же я наделала? Почему я не спросила об опекунстве? – Я вывалила содержимое сумочки на стол. – Как я могла? И что теперь будет?
Рой взял меня за руку, чтобы я успокоилась.
– Теперь, если ее родственники откажутся от опекунства, эти функции можно будет передать тебе и Марку, пока ее не удочерят.
Рой улыбнулся, а я в изнеможении откинулась на спинку кресла.
– Как ты догадался?..
– Я же не слепой! Сразу видно, что от девочки ты без ума. Пренебрегаешь работой, наряжаешь елку и вытряхиваешь сумку как сумасшедшая! Я, может, и не самый внимательный на свете человек, но все-таки кое-что подмечаю. Как-никак, мы знакомы семнадцать лет!
Я набрала номер и прижала трубку к уху.
– Грета! Как хорошо, что вы дома! Вы не знаете, Трейси назначала кого-нибудь опекуном Эмили?
– Не знаю. А что?
Объяснять не было времени.
– Трейси обращалась когда-нибудь к юристу? Или, может, у нее хранились какие-то важные бумаги?
– Сейчас попробую вспомнить… – Грета замолчала, и я нетерпеливо взмахнула рукой, как бы торопя ее. – Хэл! – Ну вот, теперь она зовет мужа. Да на это может весь день уйти! Грета между тем повторила громче: – Хэл! Ты видел какие-нибудь важные бумаги у Трейси? Я говорю, ты видел… Подождите, – с досадой бросила она мне и, должно быть, прикрыв трубку рукой, заорала громовым голосом.
Пару минут до меня долетали невнятные обрывки их разговора. Теряя терпение, я начала нервно постукивать каблуком. Да что же они так долго?!
– У Хэла лежит целая коробка с бумагами. Он их нашел, когда мы собирали вещи для Эмили, и на всякий случай забрал домой.
– Никуда не уходите! Я уже еду! – Смахнув все вещи обратно в сумочку, я кинулась к двери.
У лифта я обернулась к Рою:
– Ты со мной?
Он схватил куртку и побежал следом.
Меня била дрожь. Нужно позвонить Марку! Я достала телефон, однако решила подождать. Рано подавать ему надежду. Вдруг ничего не получится.
По дороге к Грете я поведала Рою обо всем, что произошло в Рождество: и про часы, и про записку. Он улыбался до ушей. Я сбивчиво рассказывала, как мы с Марком вчера вместе слушали последнее сообщение Шона. Рой с беспокойством посматривал на спидометр и проверял, надежно ли пристегнут его ремень безопасности – ехала я еще быстрее, чем говорила.
К Грете я влетела без стука. Коробка лежала на кухонном столе. Я сняла крышку. Бумаги были в беспорядке: никаких папок или аккуратных стопочек.
– Ладно. – Я вывалила все из коробки. – Начнем. Ищите что-нибудь, похожее на завещание. Нужны документы, на которых указано название юридической фирмы.
Грета и Хэл дружно надели очки.
