Послышались звуки оркестра, и мы направились к самой крупной постройке, стоявшей неподалеку. Рядом с ней и должно было состояться представление. На крыше сверкала огромная звезда, больше, чем все остальные, а с высоких сосен свисали фонарики.
– Ух ты, – прошептала Эмили, останавливаясь, хотя ей пока не было видно ни Марию с Иисусом, ни зверей: их загораживала толпа. Я заметила свободное место впереди и поспешила к нему, подзывая остальных:
– Идите сюда!
Эмили повернулась к Марку. Тот сразу все понял и посадил ее на плечи.
В ярком свете ламп мы увидели пастухов. Один из них, маленький мальчик, водил за собой овец, коз, коров, осликов и даже верблюда. Когда животных увели, перед нами предстали Иосиф и Мария с младенцем. Полилась тихая, ласковая мелодия, напоминающая колыбельную. Я указала Эмили на новорожденного Иисуса, и та улыбнулась. Похоже, девочка не ожидала, что он окажется таким маленьким. Все небо озарилось: появились пять сверкающих ангелов. Они парили над крышей дома. Ближе всех к нам находился ангел с длинными каштановыми волосами, в алом одеянии с золотым обрамлением. Музыка стала громче, и ангелы протянули руки к Марии с младенцем.
– Это же он! – закричала вдруг Эмили, указывая на длинноволосого ангела. – Это он!
Мы с Марком переглянулись. Эмили не сводила с ангела глаз.
Толпа расступалась, пропуская к Марии с Иисусом трех богато одетых волхвов на верблюдах, однако Эмили не обращала на них внимания.
– Посмотрите! Видите, какой он красивый!
– Да, очень красивый, – согласилась я.
Девочка перевела взгляд на моих родителей и указала на ангела, чтобы те тоже на него посмотрели.
– Я его не видела, потому что в комнате было темно. Только чувствовала его ладонь.
Марк с изумлением взглянул на меня. Мы оба догадались, что она говорит о той ночи, когда погибла ее мать.
Марк спустил Эмили на землю, и я присела рядом с ней на корточки.
– Так тебя держал за руку ангел, Эмили?
Она кивнула.
– И ты не испугалась, когда кто-то взял тебя за руку в темноте?
Девочка посмотрела на меня так, будто я ничего не понимаю.
– Ангелы совсем не страшные. Они добрые. Один ангел держал за руку меня, а другой – маму.
Я совсем растерялась.
– Откуда ты знаешь?
Эмили начала уставать от моих расспросов.
– Потому что они всегда так делают! Всегда за нами наблюдают. И когда мы умираем, Бог посылает ангела. Тот держит нас за руки, чтобы мы не боялись, а потом помогает нам взлететь на небеса.
Мама украдкой вытерла слезы. Четыре года назад, когда умер Шон, она говорила мне то же самое.
Вера в ангела помогала Эмили пережить смерть матери, и я не собиралась переубеждать ее. Каждый по-своему справляется с горем. Я молча повела девочку к машине.
– Патриция, вы мне не верите? – огорченно спросила Эмили. – Не верите, что Бог послал мне ангела?
Я посмотрела ей в глаза. Сама она не сомневалась в том, что рассказывала. Я прижала девочку к себе.
– Конечно, верю.
Эмили взяла нас с Марком за руки, и в молчании мы дошли до машины.
Меган Эндрюс положила последний кусочек жаркого на стеклянное блюдо и накрыла его пленкой. В эту минуту к ней подошла бабушка Натана и вывела из кухни.
– Ты все приготовила, а мы помоем посуду. Посиди, отдохни, а то вдруг у тебя от усталости роды начнутся. Знаешь, что бывает, когда дети рождаются раньше срока?
Натан поцеловал бабушку в щеку.
– Знаем, бабуль. – И он повторил то, что она твердила ему последние девять месяцев: – Когда дети рождаются раньше срока, они с трудом учатся ходить и поздно начинают разговаривать.
– Вот именно. Твой дедушка родился раньше и заговорил, только когда ему исполнилось четыре.
– Может, ему просто нечего было сказать. Или он не любил пустой болтовни.
– Да твой дед не стал бы молчать, даже если бы ему заплатили!
Натан засмеялся и принялся вместе бабушкой убирать со стола.
– Скорее бы малыш родился, – вздохнула Меган, садясь. – А то мне даже дышать тяжело.
Джек, отец Натана, улыбнулся и понес к раковине тарелки. Он молчал, но было видно, что и он волнуется перед рождением внука.
Лидия положила руку на живот Меган.
– Ух ты! Кажется, наш маленький радуется наступающему празднику!
Они с Джеком поженились четыре года назад. Натану очень хотелось, чтобы его мама могла увидеть внуков, чтобы они называли ее бабушкой, сидели у нее на коленях. Однако он уже давно смирился, что этого никогда не будет. Значит, бабушкой его детям станет Лидия. Натан и Меган не сомневались, что их детей она полюбит так же, как своих.
Убрав вымытую посуду, все уселись в гостиной у елки, болтая о работе, семье, о старых друзьях и о будущем малыше. В девять часов зазвонил телефон. Натан взял трубку.
– Вот так проходят праздники в реанимации, – пожаловался Рори.
– Ты на ногах-то еще держишься?
– Еле-еле. Я кое-что для тебя узнал.
Натан раскрыл створки шкафа и достал из кармана висящей там куртки часы.
– Четыре года назад, в канун Рождества, к нам доставили Шона Эддисона.
Натан перевел взгляд на гравировку: «Мама, всегда. Ш.».
– Опись его вещей составляли?
– Нет, к сожалению.
Натан вздохнул: глупо было надеяться. Он сжал часы в кулаке.
– Все равно спасибо.
– Это не мне спасибо, а Стефани из регистратуры. Она сама все нашла.
Натан пожелал Рори счастливого Рождества, повесил трубку и снова сел на диван. Ему хотелось рассказать об этом родным, но они занимались более важным делом: рассматривали снимки УЗИ Меган. Натан повертел часы в руках и покачал головой. Что, если они принадлежали вовсе не тому мальчику, который умер в реанимации? Может, «Ш» – это не «Шон», а Шерлок, или Шейла, или Шарлотта. Вдруг он отдаст часы Патриции Эддисон, а та решит, что он сумасшедший? Завтра с самого утра он поедет на работу, значит, по дороге сможет оставить часы у Патриции на крыльце. Если подарок предназначался не ей, она просто подумает, что кто-то положил его туда по ошибке. «Так и сделаю», – решил Натан.
И все же его мучил вопрос, правильное ли решение он принял. Проведя пальцем по гравировке на часах, он положил их в карман, устроился поудобнее и улыбнулся. Что ж, он уже не раз ошибался, ему не привыкать.
Глава 8
Надежда – это слово, которое Господь написал на лбу каждого человека.
