Пока Марк и Эмили рассаживали ангелочков, я незаметно ушла на кухню. Когда Шон был маленьким, я часто делала ему горячий шоколад, и я решила приготовить напиток и для Эмили. Я стояла у плиты, помешивая его в кастрюльке. Внезапно из гостиной донеслась рождественская песенка. Это Марк поставил одну из старых кассет. Было слышно, как он негромко подпевает.
– Снеговичок Фрости – ненастоящий, – заметила девочка, прислушиваясь к словам песни.
– Правда? – с удивлением переспросил Марк. – А почему?
– Снеговики не разговаривают, – пояснила Эмили как нечто само собой разумеющееся.
– Но Рудольф-то разговаривает!
– Потому, что он олень.
– Значит, Рудольф настоящий?
– Конечно! Вы что, телевизор не смотрите?
Марк рассмеялся. Впервые за долгое время я услышала его смех. Я почти забыла, как это забавно – разговаривать с малышами. Войдя в гостиную, я вручила по чашке шоколада Эмили и Марку.
Когда с елкой закончили, муж достал того ангелочка, которого мы нашли еще утром.
– Наверное, мы купим другого. – Я помнила разочарование девочки.
– Нет! – возразила Эмили. – Бог назначил его главным над остальными ангелами. Надо посадить его наверх, чтобы ему всех было видно.
Она взяла у меня ангелочка и, задрав голову, посмотрела на Марка.
– Можете поднять меня повыше?
Марк взял Эмили на руки и держал, пока она возилась, закрепляя ангела на верхушке елки.
– Вот так, – удовлетворенно произнесла девочка, давая понять, что все готово.
Я опустилась на диван, любуясь елкой. Эмили пристроилась рядом. Марк поправил чуть съехавшую гирлянду и сел с другой стороны от девочки. Эмили долго смотрела на елку.
– На небесах елки такие же? – спросила она наконец.
Марк беспомощно перевел на меня взгляд.
– Думаю, там они еще лучше, – предположила я.
– А мама сейчас меня видит? – Должно быть, Эмили вспомнила наш утренний разговор.
– Конечно! Уверена, Бог специально раздвинул облачка.
– А елку видит?
– И елку тоже.
– И всех наших ангелов?
– Да, а еще много-много других, тех, которые живут на небесах.
– Они такие же красивые?
– Даже красивее наших.
– Как вы считаете, она радуется, когда меня видит?
Я с улыбкой кивнула и задумалась: а радуется ли Шон, когда видит нас, своих родителей, таких, какими мы стали?
В холодильнике было шаром покати, и Марк вызвался сходить в магазин. «Купи курицу и, пожалуй, немного фарша, и булочки для гамбургеров, – перечисляла я. – А еще хлеб, картошку… Да, и яйца не забудь. И молоко с соком».
Марк вернулся, нагруженный пакетами. Он накупил гораздо больше, чем я просила. Чего там только не было! И хлопья, и чипсы, и сыры, две пачки печенья, суп в пакетиках, яблочное пюре, разные соки, несколько коробок конфет, целая гора фруктов и многое другое. Разложив продукты, я обнаружила небольшой пакетик с кассетами: мультфильмы «Олененок Рудольф», «Приключения снеговика Фрости» и «Рождество Чарли Брауна». Сдается мне, Марк уже успел составить программу на вечер.
Эмили помогла мне почистить картошку.
– Мы с Гретой тоже вместе готовим, – сообщила она, кидая картофелины в кастрюлю.
Я чуть не хлопнула себя по лбу. Совсем забыла о миссис Ларсон, а ведь собиралась почаще звонить ей и рассказывать, как дела у Эмили.
– Когда я прихожу к ней в гости, мы вдвоем варим обед.
– Значит, тебе нравится Грета?
– Мы лучшие подруги!
Я почувствовала себя совсем скверно. Надо немедленно позвонить ей!
– Тем вечером ты была дома вместе с Гретой?
– Чуть-чуть. Потом она ушла отмечать восьмидесятую годовщину.
Я не сдержала улыбки. По словам девочки получалось, что Грете уже больше ста лет.
– Это она держала тебя за руку? – Почему-то мысль о том, кто мог быть рядом с Эмили в тот вечер, не давала мне покоя.
Тут в кухню вбежала Лапа и выхватила у девочки картофелину, прервав наш разговор. Я вытерла руки и набрала номер Греты. Трубку взял Хэл, и мне пришлось три раза просить его жену к телефону. Перед тем, как он передал трубку супруге, я успела услышать ее голос: «Пойди надень слуховой аппарат!» Миссис Ларсон охотно приняла мое приглашение приехать и пообедать с нами, и уже через час они оба были у нашего дома.
Эмили выбежала им навстречу и бросилась Грете в объятия.
– Все хорошо, – срывающимся голосом прошептала та, прижимая к себе девочку. – Ты жива и здорова, и все в порядке.
Эмили согласно кивнула.
После обеда девочка взяла Хэла за руку и увела в гостиную, показывать елку. Захватив новые кассеты с мультфильмами, Марк последовал за ними. Сквозь дверной проем было видно, как Эмили сидит на диване, рассматривая кассеты.
Грета помогала мне убирать со стола.
– Что теперь будет с малышкой? – спросила она.
– Отправится в другую приемную семью, а когда Делфи вернутся, снова переедет к ним.
– Так и будет скитаться туда-сюда? Это ведь нехорошо, – пробормотала Грета, не глядя на меня. Я промолчала. – Ее потом удочерят?
– Не знаю.
– Я слышала, детей постарше зачастую не хотят усыновлять. Это правда?
Мне даже думать об этом не хотелось, однако пришлось признать:
– Случается.
Грета вытерла мокрые глаза рукавом. Я протянула ей платок.
– Когда она уедет в приемную семью?
– Со дня на день. Скорее всего, завтра.
– Но ей снова придется переезжать к незнакомым людям, а Рождество уже совсем близко.
– Понимаю, но по закону она должна…
– Лучше ей остаться здесь до конца праздников, – оборвала меня Грета. – Вы с мужем ей понравились. Уж я-то вижу. Пусть останется, ей это нужно.
Последние слова Грета произнесла таким непререкаемым тоном, будто зачитала приговор.
Я попыталась объяснить:
– Мы с Марком не приемные родители. По закону мне вообще нельзя было приводить Эмили к себе.
– Но ведь Рождество! Разве те, кто пишет законы, этого не понимают? Если бы мама Эмили была жива, но не могла позаботиться о малышке, она бы хотела, чтобы ее дочь жила в таком доме и с такими людьми, как вы. Почему из-за глупого закона девочка должна в Рождество куда-то переезжать? Она и без того настрадалась! Как вы можете с ней так поступить?
Я не поднимала на Грету глаз. Есть правила, которые мне нельзя нарушать, но она никогда этого не поймет. Не поймет она и того, что я не выдержу, если здесь будет жить ребенок. Слишком больно. После смерти Шона в моем доме ни разу не было других детей. И я не собиралась ничего менять.
