– Говори. – Эльф обратился в слух.
– Развяжешь – скажу.
– Я не обещал тебя отпускать!
– А я – выдавать собственные секреты. Этот хоть и не столь важный, как о прабабке, но тоже имеет ценность.
– Так и знал: людишки никогда своего слова не держат!
– Какого слова?
– Ты обещал дать ответ, ежели знаешь. Или памятью вдруг ослаб?
– Я-то как раз слово сдержал, – возразил Еремеев. – Просто ты слушал невнимательно. Я тебе обещал: если знаю ответ, так и скажу. Ответ я знаю, в чем и сознался.
Шишколобый замолчал, обдумывая слова пленника. По всему выходило – человек обещание выполнил, но сам чужак к разгадке важнейшей тайны так и не приблизился.
– Не скажешь ты – сознается леший, его я тоже изловил, – продолжил дознание эльф. – Подвесил, как рыбу на солнцепеке, а он еще, дурак старый, на тебя надеялся, грозился, что ты…
– Да хватит уже языком зря молоть! Старик тебя по доброте душевной предупредил, ты его словам не внял. Теперь наверняка сгинешь. – Еремеев тяжко вздохнул, словно жалея приговоренного к смерти.
– Ты сам сдохнешь первым, и леший за тобой последует, а потом и весь его лес. Знаешь, сколько я черной магии на здешних обитателей потратил? Всю, что годами копил.
– Ну потратил, а толку-то? Лес – он могучий, излечится.
– Ты это русалке расскажи, которую я в слизь едкую обратил. Или белкам – они после моих заклятий теперь лучшим блюдом считают человечину. И это – только начало…
– Тяжелый диагноз, – покачал головой Данила. – А у вас, у эльфов, после четырех сотен лет часто мозги набекрень сворачивает?
– Ну все, паршивец, голыми руками задушу…
Эльф сделал еще один шаг и неожиданно застыл на месте, а затем рухнул на землю. За спиной чужака стояла стройная девушка.
– Терпеть не могу шишколобых ублюдков. Повадились по нашим лесам шастать. – Она наклонилась и вытерла окровавленный кинжал о его волосы.
– Ой, спасибо, милая! – обрадовался Еремеев, недоумевая, как та смогла незаметно подкрасться к эльфу.
– За что благодаришь, парень? Для тебя ничего не сделано. И вряд ли будет.
«Она сказала: «по нашим лесам»? Из охотников, что ли? Нет, тогда бы освободила. Может, из лесной нечисти? Уж больно привлекательна, не по-людски», – промелькнуло в мыслях, а вслух он произнес:
– Как – за что? Ты меня от его нудной болтовни спасла, чуть до смерти не заговорил. Терпеть не могу пустых разговоров.
– Вона как. – Она одарила связанного заинтересованным взглядом. – И какой разговор ты считаешь непустым?
– Тот, что интересен обоим. Вот мне, например, очень хотелось бы узнать, – Еремеев сначала собирался отметить сногсшибательную красоту девушки, но, поскольку та и сама об этом наверняка знала, решил сказать про другое, – как ты сумела подкрасться к шишколобому? Я вроде не слепой, но ничего не заметил.
– И не должен был. Лесную ведьму не всякий волколак учует, а у них чутье самое тонкое.
– Эльф, я слышал, гораздо опаснее.
На самом деле Александр ничего об этом ранее не знал, но, раз волколак не пережил встречи с шишколобым, вывод очевиден.
– Урод был слишком занят тобой.
– Выходит, от меня хоть какая-то польза. Это не может не радовать.
– Я бы и без тебя справилась, парень.
– Меня Данилой кличут, – представился Еремеев. – Да я и не спорю – в нынешнем положении помощник из меня никудышный.
– Уж не тот ли ты Данила, что в порученцах у здешнего лешего ходит? – спросила дамочка.
«Она еще и неместная? Но до чего же хороша! Внешне. Опять же, ведьма».
– Иногда случается. В свободное от основной работы время.
– Слыхивала я, ты чудище пришлое сумел одолеть. Правду болтают али врут?
– Так я не один там был, а скопом с любой бедой проще справиться.
– С чудищем совладал, а с эльфом промашку дал?
– Потому как один был, – не стал отпираться Александр. Разговор начинал надоедать. Так и хотелось сказать: «Или развяжи, или проваливай!»
– Значит, Данила? – Ведьма задумалась и через несколько секунд продолжила: – Не в моих правилах помогать людям, но нутром чую – с тебя можно хороший куш сорвать.
– Нутру стоит доверять, – согласился Еремеев.
– А ты ведаешь, что лесные ведьмы берут за помощь?
– Что-то вроде того, что мое, но я о том не знаю? – предположил Александр.
– Не угадал. Ты сделаешь мне подарок. Это может быть все что угодно, но отказать не сможешь. Таковы условия. Принимаешь?
«Как же у них тут все перекручено! Нет бы сразу сказать: я помогу тебе, ты поможешь мне. Однако выбор у меня небольшой, да и проходил я нечто подобное с Гориславой. Надеюсь, она действительно не жалует людишек и до интима у нас не дойдет – не в том я нынче состоянии».
– Клятвы приносить нужно?
– Я же лесная ведьма, Данила. Или ты не от мира сего?
Еремеев не стал объяснять, какое отношение он имеет к этому миру, просто поверил на слово, что обещание, данное лесной ведьме, лучше исполнить, даже если в том не клялся.
– Ладно, договорились. Принимаю я твои условия.
Девушка подошла и начала резать веревки, да так неаккуратно, что повредила кафтан на правом плече освобождаемого.
– Что у тебя здесь? – тут же спросила она.
– Да так, одна штуковина припрятана, – машинально ответил он.
– Не ведаю, чего там, человек, но мой кинжал говорит – вещь ценная. Ее и подаришь.
– Вообще-то я ее лешему обещал… – начал было Еремеев, но тут же ощутил холод стали у горла.
– Перебьется твой леший! Не забывай – ты принял условия лесной ведьмы, человек.
– Да помню я! – повысил голос Александр, отметив, что действие «гипноза» закончилось. – Только учти: штуковина эта через три минуты помрет. – Он попытался отговорить ведьму.
– А вот это не твоя забота, Данила. Я жду подарка.
Нож продолжал холодить шею, а тут еще в голове появилась чужая мысль: «Отдай».
«Сам себя, что ли, уговариваю? Ну да, легко принимать «правильные» решения, когда за «неверные» тебе попросту башку отрежут», – выполнять приказ ведьмы ему абсолютно не хотелось.
«На то два прутика и дадены, чтобы один отдать», – на этот раз мысль прорезалась четче, а с ней пришло понимание, чья она.
– Хорошо, будет тебе подарок, красавица. Хотел, как лучше, но ты сама выбрала. Ножичек-то убери.
Он расстегнул кафтан, рубаху, оголил правое плечо и, разорвав нити, извлек прутик с тремя золотистыми листиками.
