Они обнялись, как старые друзья.
– Про то лучше пока молчок. Я тут по другим делам, и огласка навредить может, – негромко сообщил нежданный гость.
– Вона как! Чем я могу помочь? – Евсей жестом предложил войти в избу.
– Дело у меня здесь сложное, а потому расклад бы вызнать, кто тут чем дышит? – ответил Александр, когда они присели в просторной комнате.
– В трактире, случаем, не тебя поджидают? – смекнул кузнец.
– С чего решил?
В комнату вошла пожилая женщина, поприветствовала гостя, водрузила на стол баклагу квасу, две чарки и оставила собеседников.
– Стараниями старосты эту деревеньку многие купцы стороной обходят. В трактире такие цены, что лучше лишних десять верст отмотать к соседям – там и постой, и обед вдвое дешевле.
– Трактирщик себе враг? Он же всю прибыль другим отдает. – Еремеев покачал головой.
– Раньше здесь токмо люди Тадеуша и останавливались, зато им никто не мешал.
– А сейчас чьи?
– Вот меня сюда и направили это выяснить. – Евсей, похоже, продолжал активно работать на особый отдел.
– Буду премного благодарен, ежели поделишься мыслями по поводу нынешних посетителей заведения.
– Мы же на одних людей работаем. – Карпов разлил квас по чаркам и продолжил: – Нынешние сюда заглянули явно под надуманным предлогом. Телегу сами раскурочили, да и лошаденку разули не без инструмента, у меня на это глаз наметан. А потом, когда я все выправил, сказали, что их старшой занемог. Улавливаешь?
– Нечто подобное я и подозревал. Встреча у меня нынче в трактире, на которую нельзя не ходить. И выйти оттуда хотелось бы на своих ногах.
– Зачем тогда один прибыл?
– От сего зависит жизнь дорогого мне человека, – пояснил Александр, а про себя подумал: «Не сознаваться же в собственной глупости?»
– Он у них?
– Скорее у того, кто за ними стоит, – у шведского лазутчика. – Александр сделал несколько глотков из чарки.
– И эти до тебя добрались?! Видать, прознали про твои подвиги в Крашене. Говорят, ты с чудовищем совладал?
– Было дело. – Еремеев закашлялся и быстро достал флягу с бодрящим снадобьем. Сделал глоток и продолжил: – Теперь пожинаю плоды той баталии.
– Здоровьем ослаб?
– Увы. – Боярин пожал плечами.
– Думаешь магией с ними совладать?
– Не получится. Мне еще два дня даже вспоминать о чарах не стоит. Да и толку от моей магии…
– Ну ты даешь! – Карпов покачал головой. – Так они тебя сразу повяжут!
– На глазах у местных?
– Какие местные, Данила? – махнул рукой кузнец. – Я малость понаблюдал, с людьми пообщался. Что могу сказать… Староста, трактирщик, хозяин торговой лавки – все прихвостни Тадеуша. У каждого по два помощника, считай, телохранители. Нынче они притихли малость, но ежели шведы знают об их прошлом, без труда заставят на себя работать.
– Понял тебя. А на нашей стороне кто?
– Мужичков у ворот видел?
– Стражники? Видел. Один из них к тебе проводил, он рядом проживает.
– Это он так сказал? – улыбнулся кузнец. – Видать, не глянулся ты ему. Решил посмотреть, куда на самом деле двинешь. Мужик правильный, и приятель его из того же теста, оба раньше в дружине Рачинского состояли.
Боярин Рачинский был хорошо известен Еремееву. Село этого человека, Троицкое, Александр взял внаем, еще будучи купцом, тем самым перейдя дорогу прежнему хозяину Крашена. Опять же, Буян, возглавлявший бойцов нового боярина Крашена, в былые годы также служил Рачинскому.
– Их всего двое? – спросил Еремеев.
– Там еще с десяток молодых ребят имеется, токмо с оружием у нас беда. Один пистоль – мой, пара мечей, копье да рогатины. С таким арсеналом в трактир не пойдешь.
– Может, у врага позаимствуем? – предложил Александр.
– Рисковый ты мужик, Данила. А ну как не получится у нас без шума? Врагов почти два десятка, и наверняка у половины имеется, из чего пулять.
– Так мы не станем их всех скопом валить. К кому лучше сперва заглянуть – к старосте или торгашу?
– Решил навести здесь порядок? Не боишься, что твоего человечка пристукнут, пока мы тут воевать будем?
– Стану играть по их правилам – точно пристукнут. Надо свои установить, да так, чтобы комар носа не подточил. Подсобишь?
Кузнец задумался. И было от чего: планы Данилы шли вразрез с заданием руководства. Однако молодой человек однажды спас его, а потому Карпов считал себя обязанным. Имелась и другая причина: утром пришло сообщение о падении Дорогобужа. Швед двигался к Смоленску уже по землям республики, задание руководства теряло смысл.
– Как тебе здешний квас? – задал вопрос Евсей.
– В Крашене ядренее будет.
– Ну что ж, тогда давай устроим в Корытне то же, что и в Крашене. План имеется?
Творимиру несказанно повезло под конец того злосчастного дня, когда помощник, оказавшийся агентом шведов, упек его в тюрьму и поставил перед выбором: либо смерть, либо предательство. Особисту не только удалось совершить побег вместе с девицей из Московии, не только увезти ее из Смоленска и самому избежать гибели, когда подручные Бивоя обвинили сбежавшего в подлом убийстве охранника и организовали его поиски, но и вовремя наткнуться на дружину боярина Тирского из Рославля.
Знакомый воевода по приказу вече вел две сотни бойцов, с помощью которых особист без труда пробрался в центр города. Он поднял по тревоге весь особый отряд и смоленскую дружину, захватил около дюжины лазутчиков, и не без помощи духовенства утихомирил горожан, поддавшихся на провокации шведских шпионов.
За сутки в Смоленске был наведен полный порядок. Творимир не спал ночь, стараясь успеть повсюду, однако без оплошностей не обошлось: предатель Бивой сбежал.
Потом пришла еще одна тяжелая новость: пал Дорогобуж. Его защитники во главе с воеводой республики и командиром особого отряда теперь возвращались к Смоленску – война со Швецией началась с разгрома смоленских полков у северо-восточной границы.
«А ведь нынче утром в сторону Дорогобужа были отправлены три полка. Видимо, их сил не хватило, чтобы задержать шведа. Наверняка Карл о них вызнал заранее и нанес упреждающий удар. Опять предатели? А ведь могут и в войсках затесаться», – размышлял Творимир, склонившись над картой республики.
Он занял комнату в здании городской управы, где обычно проводили заседания первые люди Смоленска. Двое из них сейчас отводили уцелевшие войска из Дорогобужа к деревне Кардымово. Воевода, которому с началом военных действий вече обязано передать всю полноту власти, должен был попасть в столицу как можно быстрее.
«Плохо, когда в стране нет единого правителя. Пока эти господа соберутся на совет, война закончится. И не в нашу пользу. А без решения совета любой указ воеводы имеет силу токмо для смоленской дружины. И как воевать с такими полномочиями? Вон у шведов король. Его слово – закон. И попробуй хоть кто-то поперек слово вставить. А у нас всегда словоблуды найдутся…»
