Когда я вернулась домой от Браговых, баба Люба ничего не спросила. Она просто доложила, что обед готов и до отвала накормила меня блинчиками с творогом. И я впервые за весь день поела. Нет, Ника пыталась впихнуть в меня хоть что-нибудь, но пока не позвонил Стас и не сказал, что Никитка у него, мне кусок в горло не лез, а тут прорвало. Волчий аппетит проснулся!
— Кажется, приехали, — тихо сказала баба Люба и перекрестилась, а в глазах ее мелькнула радость, которую она не смогла сдержать. — Добрались, наконец, — выдохнула домработница, но я ее уже почти не слышала.
Накинула шубку, выскочила во двор и помчалась к открывающимся воротам.
— Мама!
Ник выпрыгнул из остановившейся машины и кинулся ко мне, а я схватила его в охапку, пытаясь одновременно рассмотреть, все ли с ним в порядке, расцеловать и обнять как можно крепче, чтобы почувствовать, что вот он, мой ребенок, живой и невредимый.
— Мам, а я своего волка видел! — радостно сообщил мне сын.
— Что значит, видел?
В душе все обмерло.
— А то и значит, — вместо Никитки ответил Стас. Муж вылез из бэхи, подошел и обнял нас с Ником. — Первый оборот, — с гордостью посмотрел он на сынку.
Первый оборот… У меня перед глазами все поплыло. Господи, это что же пришлось испытать моему ребенку, что он умудрился так рано перекинуться?
— Инга, все нормально, — муж почувствовал мои эмоции. — С Ником ничего страшного не произошло. Просто, вот такой он у нас ранний.
— Ма, а у Стаса такая маска прикольная, я его даже не сразу узнал, — захлебываясь, рассказывал Никитка. — А еще он мне свой пистолет показывал, с глушителем.
— А еще кто-то обещал, что не будет болтать об этом направо и налево, — усмехнулся Стас.
— Так я же только маме! — принялся оправдываться Ник. — Она ведь и так знает, что у тебя настоящее оружие есть.
Сынка говорил, а я переводила взгляд с него на мужа и с трудом сдерживала слезы. Сейчас, когда недавний кошмар остался позади и они оба были рядом со мной, тугой ком в груди медленно таял, подступая к глазам ненужной влагой.
— Ну, ты чего? — спросил Стас, вытирая мои мокрые щеки. — Все уже позади, вот он, твой ребенок, живой и невредимый.
Я смогла только кивнуть в ответ. Боялась, что если заговорю, то точно разревусь в три ручья. Внутри творилось такое, что не передать словами. Мне казалось, что там будто тугая пружина разжалась, и я снова могла говорить, думать, чувствовать. Смотрела на сына, на мужа и благодарила судьбу за то, что Стас так вовремя появился в моей жизни. Если бы не он… Даже представить страшно, что бы с нами было.
— А мы кушать будем? — вывернувшись из моих объятий, спросил Никитка.
М-да… Сынка верен себе. Война войной, а обед по расписанию.
— Будем, — ответила я. — Пошли в дом, баба Люба нас уже заждалась.
***
После ужина, который прошел в Большой столовой, я отвела Ника в детскую, дождалась, пока он примет душ, а потом уложила в постель и долго сидела рядом, глядя на моментально уснувшего сына.
На душе, впервые за последние сутки, было спокойно и радостно.
— Спит?
Стас заглянул в комнату, но заходить не стал.
— Да, — кивнула в ответ.
— Инга, нам нужно поговорить, — в голосе мужа послышалось напряжение, и все мое спокойствие моментально пропало.
Я знала, что он мне скажет. Знала, но не была готова его отпустить, хоть и осознавала, что по-другому не получится. Не тот мой муж человек, чтобы оставить причиненное нам зло безнаказанным.
— Ты ведь все понимаешь, да? — спросил Стас, когда я вышла из детской.
Он оперся о стену и достал сигареты, но курить не стал, просто крутил в руках яркую пачку и смотрел на меня пристально, не мигая, словно пытаясь передать часть своей силы и уверенности в том, что нужно сделать.
— Ты собираешься уничтожить Строевых?
Слова шли с языка неохотно. Нет, мне не было жалко отморозков, разрушивших мою жизнь. Я боялась. Боялась за мужа, не хотела его отпускать, вернее, не могла его отпустить. И Стас почувствовал мой настрой. В секунду оказался рядом, прижал к себе и тихо сказал:
— Если этого не сделать, Ник никогда не будет в безопасности.
Стас смотрел мне в глаза, и я видела, что он уже все продумал и не отступит от своего решения.
— Это необходимо, Инга. Обезумевших волков отстреливают, это единственный способ оградить остальных от заражения.
Голос мужа звучал резко. Господи, да все я понимаю! Только как объяснить Стасу, что я боюсь? Под Строевым вся столица ходит, у него везде свои люди, как Стас собирается с ним сражаться?
— Не трусь, — усмехнулся муж, с легкостью прочитав мои мысли. — Я просчитал все риски, ничего со мной не случится.
— А со мной? Я же здесь с ума сойду!
— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, — обняв меня, серьезно сказал Стас. — Вам с Ником нужно уехать.
Внутри все оборвалось. Вот оно, то, чего я боялась. Расставание. Долгое ожидание. Неизвестность.
— Куда? — пересилив себя, спросила у мужа.
— Подальше отсюда. У меня должны быть развязаны руки.
Стас помолчал немного и добавил:
— Завтра я отвезу вас с Никитой в аэропорт, полетите в Израиль, к моему другу. Баба Люба его хорошо знает. Поживете там недельку, пока здесь все не уляжется.
— Твоя домработница полетит с нами?
Я обняла мужа, вслушиваясь в ровный стук его сердца. Неделя… Неделя без него. Без того, кто в такой короткий срок неожиданно стал смыслом и наполнением жизни.
— Да, — ответил Стас. Под моей щекой слышались низкие раскаты его голоса, и они отзывались в сердце теплом и желанием прижаться еще плотнее, слиться воедино, так, чтобы между нами не оставалось ни одного миллиметра зазора. — Так мне будет спокойнее, — добавил муж.
— Кто она?
— Что?
— Кто такая баба Люба? — я подняла глаза на мужа. — Она ведь не просто домработница.
— Догадалась? — хмыкнул Стас. — Нет, не просто. У нее за плечами тридцать лет службы.
И почему я не удивлена?
— Значит, ты приставил ее следить за нами?
— Не следить, а охранять, это разные вещи, — в голосе Брягинцева послышалась усталость, и меня словно током ударило.
Он же с ног валится, а я тут расспросами его достаю! Жена, называется!
— Идем в спальню, — потянула мужа к нашей комнате.
— Мне нравится ход твоих мыслей, любимая, — усмехнулся Стас, подхватывая меня на руки и быстро преодолевая расстояние до двери. — Очень нравится…
