Джек заорал что есть мочи. Надо, чтобы Тимми услышал. И брат обернулся. Джек махнул ему и поплыл так, будто его жизнь зависела от того, доплывет он или нет. Только это не его жизнь, а того дурака, который не слушал. И как он только умудрился услышать «призыв»? Джек все думал и думал об этом, хохоча, как безумный, но потом остановился. Хватит. Но, черт возьми, до чего же холодно.
Руки Джека отяжелели, ноги тоже. Сказать, что тело окоченело, – значило не сказать ничего. Но он заставил себя плыть вперед, поднимаясь, чтобы проверить положение Мэнтона. Вытянутой руки не было видно, но он по-прежнему мог разглядеть что-то черное, перекатывающееся, как комок водорослей. Тимми уже подплыл.
– Это он, – сказал младший брат, делая махи, как и Джек. Оба отплевывались при каждом повороте головы. Море поднималось и опускалось, как кипящая в котле вода, выл и стонал ветер. Если они сейчас же не выберутся отсюда, они уже никогда не выберутся.
Братья приближались к цели, вот они уже совсем близко, но Мэнтон лежал в воде лицом вниз. Тимми нырнул и перевернул его. Джек схватил священника под мышки и потащил. Они медленно приближались к берегу. Тимми плыл на боку, изо всех сил помогая тащить тело. Волны по-прежнему бушевали, к тому же начавшийся дождь бил в лицо. Тимми кашлял, но они все-таки продвигались вперед – начался прилив, и теперь волны наконец помогали им. Но только слишком поздно. Теперь ему придется остановиться, и он упадет и не пойдет больше вперед, так надо, но волны бились о них, и он почувствовал под ногами песок, и вот уже они на мелководье, а Тимми сменяет его.
Полностью разбитый, Джек чувствовал, что его тело отказывается повиноваться ему. Он перекатился на живот и пополз туда, где ему не угрожала опасность, – к берегу, но голова не работала из-за шума и омертвелости во всем теле. Потом в воду зашли Саймон и Эви и потащили его в безопасное место, но, проклятье, он же не может стоять. У него не осталось совсем сил, он ничего не чувствует, и ему так холодно, что он никогда больше не согреется.
Голос Эви произнес:
– Джек, давай. Помоги нам, шевели ножками, мой хороший.
Он попытался подняться и встал на заплетающихся ногах, но лишь на мгновение, потому что у него не было больше костей, а вместо них один только студень, и все в нем окоченело. Он упал на колени. Прибой снова бил по нему и вокруг него, по его сестре и человеку, которого она любила. Они потащили его из воды, а Тимми и Мартин тащили Мэнтона.
Мама ждала на берегу. Она набросила на него свою шаль, и он лежал, едва в состоянии дышать. Он вдыхал, но воздух не достигал легких, хотя он слышал внутри его сипенье. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Эви растирала его, мать тоже, но он искал глазами Тимми и Мэнтона и наконец увидел их выше на песке. Мисс Мэнтон и две женщины – жены шахтеров – растирали и обсушивали их. Отец и истонцы уже возвращались, обратив в бегство банду из Ли Энд. Вот уже отец помогает Тимми и Мартину перекатить Мэнтона на живот, потом отец, Сай и Алек сменяют женщин. Эви плачет, мама плачет и гладит его по голове. Мисс Мэнтон тоже плачет. Что за дурдом!
Джек увидел, что отец стучит Мэнтону по спине. Так, что ли, поступают, когда человек захлебнулся? Он мертв? Может быть, все-таки осталась надежда? Саймон бежит на смену отцу, потому что у того идет носом кровь. У Алека тоже. Ей-богу, драка тут, видно, была нешуточная. У него самого голова, нос и кулаки саднило бы, если он мог их чувствовать. Вдали рядом с дюнами сборщики из Ли Энд разворачивали телеги и уезжали. Надо было бы сообщить о них в полицию, но о своих не сообщают – они все-таки забойщики из шахты Сидон.
Эви с мамой помогали ему подняться, заставляя отойти подальше от прибоя и брызг воды.
– Джек, пойдем, нужно подняться повыше, туда, где безопасно. Прилив наступает.
Его так трясло, что он не мог говорить. Ноги совсем его не слушались.
И в этот момент отец повернулся к ним и поднял руку.
– Мы откачали его, дуралея! Откачали! Жив!
Мисс Мэнтон стояла на коленях. Она не молилась, а просто прижимала брата к груди. Джек попытался усмехнуться, но губы ему не повиновались. Дуралей, что правда, то правда. Подошел Тимми и потянул его наверх.
– Спасибо, Тимми, – едва слышно произнес Джек непослушными губами, – ты меня спас.
– Ты меня направлял, – отозвался Тимми, и тут ноги у него подкосились, и оба плюхнулись на песок.
Их марра перенесли всех троих на дюны, поближе к телегам, где можно было укрыться, после чего отвезли уголь торговцам. Эви с другими женщинами стащили с Джека рубашку и продели его руки в рукава старой отцовской рубахи, которую тот всегда возил с собой на случай надобности. Потом они помогли ему надеть куртку, а отец снял с него мокрые брюки и надел собственные. Алек переодел Тимми. Сами они надели мокрую одежду. Джек был почти без сознания, но Мэнтон совсем отключился. Алек раздобыл несколько одеял и завернул в них пастора, предварительно раздев его.
– Надо отвезти этого придурка в больницу, – прохрипел Джек.
Подошла мисс Мэнтон и склонилась над ним.
– Как я могу отблагодарить вас, мистер Форбс?
– Согрейте своего брата, – едва слышно сказал Джек, глядя на силуэт подошедшего отца.
На губах его появилась улыбка.
– Мне дали твою старую рубаху, старик, недостаточно я хорош для новой, а?
Отец улыбнулся в ответ и сжал сыну плечо.
– Ты все сделал правильно, сын. Я горжусь вами обоими.
Джек притянул к себе отца.
– Пусть щенок выпьет пива. Видит бог, он теперь мужчина.
Эви и Саймон на велосипедах ехали за телегой и коляской мисс Мэнтон в больницу. Они оставили там мисс Мэнтон, но Джек после осмотра настоял на возвращении домой.
– Мне на работу, – сказал он мисс Мэнтон.
Тимми кивнул:
– Я тоже должен работать.
От него пахло пивом. Джек ухмыльнулся, глядя на отца. Завтра они снова будут в шахте. Болезнь – роскошь, которую они не могут себе позволить, особенно учитывая надвигающиеся напасти. Лицо его снова стало серьезным. Он недостаточно много сделал. У них еще нет своего дома.
Приближалась ночь, и Эви с Саймоном возвращались в Истерли Холл, с трудом нажимая на педали. Ноги болели. Саймон почти ничего не говорил, но и Эви тоже устала, промокла и замерзла, как и он. Надо будет взять с собой в постель горячий кирпич, завернув в холст. Можно даже взять два или три кирпича. Светила луна, и Саймон посмотрел на часы.
– Будем вовремя, – сказал он.
Эви кивнула.
– Спасибо тебе за помощь, парень. Не забудь взять в постель горячие кирпичи.
Он какое-то время молчал. Потом как-то отстраненно сказал:
– Ты же понимаешь. Меня оставили с тобой и Тимми, хотя я мог бы вместе со всеми бить этих мерзавцев из Ли Энд.
