— Да ты что, издеваешься, что ли? Ты что, не понимаешь, за чем я пришел?
Что случилось?! Она же ничего особенного не сказала! От неожиданности Глэдис замолкла на полуслове, брюнет же все не унимался! Нависнув над ее креслом, сощурившись и страшно оскалившись, он злобно зашипел:
— Ну… говори, где ты это прячешь, сука?!
"Только тут Глэдис по-настоящему испугалась, впервые до конца осознав и прочувствовав, что ее нежданный визитер все-таки маньяк — а значит, способен на что угодно… Ну не будет же нормальный человек так реагировать на простое предложение познакомить его с девушкой! Не хочет — и не надо, но зачем же кричать и обзываться?!
Наверное, у него начинается приступ… Надо поскорее как-то его утихомирить!
— Там… в сумочке… возьми, есть помада — если тебе нужно…
Ой, а может, не стоило так прямо упоминать о его проблемах?!
Ростки симпатии к брюнету, за эти дни пустившие корни в сердце Глэдис, начали стремительно увядать. Особенно после того, как прямо у нее на глазах, выхватив из сумочки предложенную помаду, он в момент растерзал ее и обернулся с еще более злобной физиономией.
— Ты что, свихнулась? Фраера из меня делаешь? Где она, говори?!!
Дуло пистолета мгновенно оказалось перед самым ее лицом и больно уперлось в ноздрю. От него противно пахло кислым.
— Где?!!!
Испуганно пискнув, Глэдис бросила невольный взгляд в сторону шкафа — именно там, в чемодане, хранились ее основные запасы…
Через несколько минут, оцепенев от ужаса, она смотрела, как маньяк, сладострастно посапывая, одну за другой ломает ее новенькую помаду!
Он не просто ломал ее — это был целый ритуал!
Сначала мерзавец отрывал помаду от основания — резким движением, словно сворачивая кому-то шею. Потом отламывал по кусочку, растирал пальцами крупные обломки, вытирал руки платком — и, злобно поглядывая на Глэдис, хватался за следующую!
Запасы помады иссякали, и в глазах безумца все яснее можно было прочесть: «Вот сейчас я покончу с ней — и примусь за тебя!»
И тут Глэдис заметила за его спиной нечто!
По тумбочке, почти ползком, то и дело вздрагивая и припадая к полированной поверхности, крался Панч! И на мордочке у него было то самое озадаченное выражение, с которым он обычно подбирался к Джеку перед тем, как вцепиться в его шевелюру!
В сердце Глэдис снова вспыхнула надежда. Ведь если преступник отвлечется — хоть ненадолго, хоть на пару секунд! — то можно будет удрать в ванну! А там, на полочке, лежит кулон Лэнгфорда! И дверь изнутри запирается!
Да, но что тогда будет с самим Панчем?! Она же не может оставить бедного ребенка на расправу сумасшедшему маньяку! А может, когда этот тип отвлечется, стукнуть его чем-нибудь по башке?
Глэдис судорожно обвела глазами комнату — никакого подходящего оружия, даже босоножек, поблизости не было… Больше придумать она ничего не успела — с победным «Мя-я!!!» Панч внезапно бросился вперед!
Почувствовав на затылке зубы и когти, маньяк поступил так, как поступает любой нормальный человек, когда в него сзади с воплем вцепляется нечто тяжелое — то есть попытался вскочить. Его рука дернулась к пистолету — и тут, не думая и не рассуждая, Глэдис запустила в него единственным, что подвернулось — плошкой с краской «с запахом сандала и мускуса»!
На миг все замерли — брюнет со страшным, перекошенным и залитым краской лицом, повисший на его загривке кот — и сама Глэдис, с ужасом глядевшая, как преступник, несмотря ни на что, все-таки дотянулся до пистолета! Затем Панч сорвался со спины бандита и, словно показывая ей путь к спасению, светлой молнией метнулся в сторону спальни.
Страшный, нечеловеческий вой и сразу вслед за ним — выстрел раздались в тот самый момент, когда Глэдис, влетев в спальню, захлопнула за собой дверь, отскочила от нее и замерла, прислушиваясь.
Из гостиной доносился все тот же леденящий душу жуткий вой, грохот и звон стекла. Похоже, маньяк, обезумев, крушил там мебель! Еще один выстрел! Сейчас он доберется и сюда!
Решение пришло мгновенно — одним мощным рывком Глэдис сдвинула с места кровать и, как муравей, потащила ее к двери. Сверху, чтобы сделать баррикаду еще внушительнее, полетело все, что попалось на глаза: чемодан, настольная лампа, два стула, шлепанцы Джека, ваза с цветами и телефон.
Сама же она, подгоняемая по-прежнему доносившимися из гостиной криком, треском и грохотом, вслед за Панчем нырнула в самое безопасное место, которое подсказывал ей (и коту!) инстинкт — под кровать — и распласталась там, зажмурившись и зажав уши руками.
Прошло довольно много времени, прежде чем Глэдис решилась осторожно приоткрыть одно ухо. Все было тихо — ни грохота, ни воя… Может, бандит уже ушел?! Или, наоборот, притаился за дверью и ждет, что она выйдет?!!
Она открыла глаза и прислушалась — из полутьмы на нее в упор смотрел перепуганный Панч, а откуда-то издалека доносились неясные звуки — то ли голоса, то ли стон… какие-то шаги, лязг…
— Давай еще полежим, а?! — шепотом спросила Глэдис у своего единственного союзника.
Кот всем своим видом выразил одобрение — судя по всему, он тоже считал, что вылезать наружу несколько преждевременно. Глэдис притянула его к себе — с ним, живым, теплым и все-все понимающим, было не так страшно…
И тут над головой снова загрохотало — похоже, в дверь барабанили кулаками.
— Миссис Четтерсон! Миссис Четтерсон! — кричал незнакомый голос. — Откройте!
Что это? Маньяк узнал ее имя?! Или это уже полиция? Открыть? А если это все-таки преступник?!
Глэдис уже твердо решила не открывать, что бы ей ни сулили, как вдруг раздался еще один голос, который она не могла не узнать:
— Глэдис! Открой! Это я!
Джек!!! Это он!!! Глэдис дернулась, стукнулась головой, взвизгнула и попыталась выползти наружу — но не тут-то было! В тесное подкроватное пространство она с перепугу ухитрилась втиснуться за считанные секунды — а теперь беспомощно барахталась, прижатая сверху стотонным грузом.
За дверью, очевидно услышав производимые ею звуки, замолчали, потом Джек неуверенно позвал:
— Глэдис?
— Да? — на сей раз отозвалась она. — Я здесь!
— Ты жива?! То есть… — похоже, Джек сам понял, какую глупость только что сморозил, — ты не ранена?
— Нет! — Глэдис постепенно начала закипать. И без того никак не вылезти — а он еще идиотские вопросы задает! Пришел бы да помог!
— Почему ты не открываешь? Что случилось?
— Ничего!
Ну не может же она кричать при всех, что распластана тут, как камбала, да еще зацепилась за что-то халатом!
— Ты там одна?
О господи, нашел время ревновать! Он что, совсем с ума сошел?!
