— Где ты? Что с тобой стряслось? — слава богу, бесчувственный негодяй опомнился и вернулся!
— Я… тут… в универмаге, на елке сижу, — Глэдис толком не знала, как объяснить тяжелую ситуацию, в которую она попала.
— Так слезай и пошли в театр! Ты чего, заработалась, что ли?
— Я не могу-у. Меня забы-ыли… — всхлипнула она.
— Что значит — забыли? — тихим зловещим голосом спросил Джек. — Куда ты снова влипла?
— Я не вли-и-ипла, — Глэдис проглотила слезы, шмыгнула носом и сердито добавила: — Это все ты виноват! Я спала, вот!
— С кем?! — не менее зловещим голосом поинтересовался Джек.
— Ни с кем… на елке… нечаянно…
— Ты что, с ума сошла?! Ты что, обезьяна — на дереве спать? Тоже мне, макака выискалась!
Далась им всем эта макака… И почему именно макака?!
— Не макака, а шимпанзе, — машинально возразила она.
— Слушай, не валяй дурака, слезай со своей дурацкой елки и приезжай домой, а то мы в театр опоздаем!
— Не могу-у, — снова всхлипнула она.
— Почему?
— У меня лестницу утащили! А я заснула! А они все ушли — и универмаг закрыли! А я тут на елке сижу — одна, в темноте!
Из телефона донеслось мерзкое и бестактное ржание — только теперь Джек наконец понял, что произошло.
— Ну, ты даешь! — повторял он сквозь взрывы хохота. — Нет, это только ты могла!
— Джек, ну сделай что-нибудь!
Хохот не стихал, и Глэдис рассердилась окончательно.
— Это ты во всем виноват! А теперь еще ржешь не по делу!
— В чем это я, интересно, виноват?
— Ты мне всю ночь спать не давал! И утром разбудил ни свет ни заря! А теперь я из-за тебя в театр опаздываю!
— И что ты мне прикажешь теперь делать?
— Не знаю! Что-нибудь!
— Ладно, я тебе перезвоню, — с этими словами он отключился, оставив ее в полном одиночестве.
Минуту подумав, Глэдис вспомнила, что записала где-то телефон хама, который утащил лестницу. Найти его удалось неожиданно быстро — но безрезультатно. Противный женский голос сообщил, что абонент находится вне зоны приема и предложил позвонить попозже. Когда это — попозже? Завтра утром, что ли?
Одинокая и несчастная, она сидела на помосте, когда вдруг заметила сквозь ветки какое-то движение внизу. Высунув голову, Глэдис увидела человека, медленно идущего к боковой стеклянной двери, видневшейся в проходе между двумя витринами.
Она издала истошный, восторженно-призывный вопль. Человек огляделся, подозрительно посмотрел на потолок, откуда по-прежнему доносились звуки бравурного марша, пожал плечами и продолжил свой путь к двери. В тусклом свете настенных ламп Глэдис удалось разглядеть, что это какой-то старикашка, одетый в форму охранника — наверное, ночной сторож!
— Эй! — крикнула она.
Сторож не отреагировал.
— Э-эй! Помоги-ите! — заорала она что есть мочи. — Я ту-ут!
На высокой ноте ее голос сорвался, и в горле невыносимо запершило. Сторож остановился, еще раз огляделся, покрутил пальцем в ухе и упрямо потащился к двери.
Глэдис попыталась заорать еще громче, но из горла донеслось лишь какое-то сипение. Зато она услышала явственный стук, доносившийся со стороны двери, к которой этот тип плелся. Наверное, это Джек! Он уже приехал и сейчас спасет ее!
Приготовившись к появлению рыцаря на белом коне — хорошо бы еще с чем-нибудь попить, а то в горле продолжало першить и зудеть — она совершенно не ожидала того, что произойдет.
Вспыхнули остальные лампы на стенах, стало светло — и внезапно вестибюль наполнился людьми. Сначала ей показалось, что ввалилась целая толпа, хотя на самом деле их было всего человек шесть. Один из них, одетый в полицейскую форму, вел перед собой сторожа, заломив ему руку за спину. Еще у троих в руках были пистолеты. Глэдис оцепенела, не понимая, что происходит.
Вся толпа сгрудилась футах в тридцати от нее. Полицейский что-то спросил — неразборчиво. Очевидно, сторож тоже не понял вопроса, потому что вытаращил глаза и громко переспросил:
— Чего?!
— Я спрашиваю — люди в универмаге есть? — заорал полицейский в ухо сторожу.
— Нет! — рявкнул сторож, явно считая, что раз он глухой, то и вокруг все плохо слышат. — Людей нет! Только три уборщицы на втором этаже туалеты моют!
При слове «туалет» Глэдис вдруг поняла, чего ей недостает в жизни — и с каждой минутой все сильнее. Полицейский махнул рукой, и два человека с пистолетами побежали по лестнице наверх.
Внезапно зазвонивший под рукой у Глэдис телефон заставил полицейского резко обернуться. Ничего не обнаружив, он слегка встряхнул сторожа, злобно зарычав:
— Как вырубить эту чертову музыку? От нее же свихнуться можно!
— Там, под лестницей, есть комнатка, где пылесосы большие стоят, которые ездят! А сбоку, справа, выключатель — так это от музыки! А который слева — этот от света! А если хочешь громче-тише сделать или там другую песню какую поставить — это на третьем этаже…
— Я не хочу громче — тише! Я хочу к чертовой матери вырубить этот вой — у меня от него уже голова трещит!
— А-а, так это там, под лестницей…
Полицейский махнул рукой, и один человек устремился к лестнице. В это время наверху появились люди, посланные за уборщицами, с добычей — тремя насмерть перепуганными всхлипывающими женщинами.
Глэдис подумала, что тут что-то не так — эти женщины никак не походили на преступниц. Да и старенький сторож выглядел вполне безобидно.
Неужели это не полицейский? Значит… значит, это бандиты! Как интересно! Как в кино, только еще интереснее, потому что по-настоящему!
Телефон снова зазвонил, и она быстро нажала кнопку.
— Ты чего не отвечаешь? — осведомился Джек.
— Тише! — сипло прошептала она и перегнулась вперед, зажав в руке телефон.
Человек, посланный под лестницу, вернулся ни солоно хлебавши — музыка продолжала греметь.
— Там же заперто! — злобно заорал псевдополицейский.
— Где? — спросил сторож.
— Под лестницей!
— Конечно, заперто! — согласился сторож.
— Какого черта? Где ключи?
— У меня. В левом кармане. Я всегда попозже выключаю, когда уборщицы заканчивают, перед тем, как на сигнализацию ставить…
Не слушая дальше, собеседник выхватил из его кармана связку ключей и кинул второму бандиту, который понесся обратно под лестницу.
Через несколько секунд музыка внезапно умолкла. Псевдополицейский вздохнул с облегчением и сказал:
— Заприте их всех под лестницей. Только обыщите как следует, чтобы у них там телефонов случайно не оказалось. И давайте, наконец, займемся делом!
