— Зная вас, мистер Бутин, как человека с капиталом, я не удивился, что вы присматриваетесь к Китаю. Это ж необъятный рынок. И для России, и для Америки.
Он мелкими глотками пил кофе, одновременно куря сигару.
Не Багашев ли по неосторожности и доверию выболтал? Не мог же он, Линч, бросив беглый взгляд на карту под стеклом, уже составить представление о наших планах. Пусть знает. В секрете не держим. Не распространяемся, но и не таим.
Словно подслушав мысли Бутина, Линч, с поразительной ловкостью манипулируя во рту сигарой, объяснил:
— О вашей экспедиции уже пишет пресса, мистер Бутин. Те, кто читают лондонский «Таймс» или «Нью-Йорк тайме», готовятся узнать о приключениях ваших парней на китайской земле.
Бутин ближе придвинул к креслам низкий столик, на котором Капитолина Александровна установила кофейник, печенье, сахар, молочник, сдвинул все это на край и разложил на освободившемся месте примеченную шустрым глазом Джона Линча карту Северного Китая с его, Бутина, прикидками, расчетами, наметками маршрута, и сам, увлекшись, давай растолковывать и назначение экспедиции, и вероятный ее путь, и возможные отклонения, и трудности, кои, возможно, встретятся...
Движение сигары меж тонких эластичных губ показывало и внимание, и сочувствие, и сомнения, и поощрение.
— Много денег, мистер Бутин, надежные люди, умная тактика — китайский рис, китайский хлопок и китайские фрукты по дешевке в ваших руках. А оттуда и до южных портов рукой подать. Ваши миллионы дадут баснословный дивиденд.
Бутин поморщился. Как объяснить этому сверхделовому человеку Америки, что торговля торговлей, житейская необходимость, а ведь речь идет об историческом соседе, с которым нам века жить рядом, и жить надо в дружбе и мире. Новый торговый путь, короткий и удобный, — не только коммерческая выгода, но и средство сблизить народы. Китайцы всегда подозрительно и боязливо смотрят в сторону соседей. У них есть на это основания. Тут все сложнее... Торговля, торговый путь, выгода, но у экспедиции есть и высокие цели...
Линч некоторое время сосредоточенно и глубокомысленно изучал Бутина, вращая и передвигая меж губ сигару, как заправский фокусник. Выпрямившись в кресле, он опять-таки движением фокусника вынул откуда-то — то ли из глубокого кармана сюртука, то ли из рукава, то ли из своих брючных карманов — бумажный рулончик, похлопал по нему длинными сухими пальцами.
— Если мистер Бутин набит деньгами, как добрый тюк хлопком, и если он стремится применить их с выгодой для своей фирмы, то здесь, внутри, десятки, если не сотни миллионов долларов.
Он развернул рулон и положил образовавшийся лист поверх карты Китая. Это тоже была карта. Картосхема.
На карте контуром изображалось Тихоокеанское побережье Америки в ее северной части и дальневосточные берега России от Берингова пролива до залива Посьет. «Уже и Николаевск нанесен, и Хабаровск, и Благовещенск, не отстают заокеанские наблюдатели от событий... Даже опережают».
Бутин имел в виду начерченную жирным красным карандашом линию, ломано идущую сначала вдоль юго-западного побережья Аляски до порта Фербенкса, пересекающую Берингов пролив и затем спускающуюся через полуостров Чукотку вдоль побережья Охотского моря к Николаевску на Амуре и далее, нигде не отходя далеко от океана, к бухте Золотой Рог, к молодому городу Владивостоку.
— Вы удивлены? — спросил, довольно ухмыляясь, Линч.
— Нет, нисколько, — отвечал Бутин. — Но жду объяснений.
— Мистер Бутин, я буду чрезвычайно кратким. Прежде всего я, Джон Линч, не просто делец, я — инженер-строитель. В трансамериканской дороге, пересекающей наш континент от Бостона до Сан-Франциско, мною уложена не одна сотня километров рельсов, в моем родном штате и в соседних.
Речь американца приобрела строгость, сжатость и лаконизм. Сам он подтянулся, и лицо переменилось; очки придали ему вид ученый, серьезный и представительный.
— Теперь, когда мы связали железной дорогой наши Атлантическое и Тихоокеанское побережья, я и мои друзья решились взяться за более трудное дело. Оно перед вами на карте...
— Железная дорога Аляска — Амур через Берингов пролив? — невозмутимо спросил Бутин. — Грандиозный проект. Около пяти тысяч верст. Одна переправа через пролив чего стоит! Не вершки и не дюймы!
Линч рассмеялся, оценив шутку.
— Мы образовали компанию «Американо-Русская железная дорога» — я, мистер Айвар Гаррисон из Канзас-сити, мистер Грегор Маттиас из Оклахомы...
— И большой у компании капитал для такого предприятия?
Джон Линч замялся на долю секунды. Однако тут же воспрял с прежним энтузиазмом и энергией.
— А Россия, а русские капиталисты? И в первую очередь вы, господин Бутин. Здесь возникнут новые города, фабрики, прииски, фермы, весь край преобразится с помощью нашей дороги. А какие дивиденды? Неужели вы не захотите участвовать в этом предприятии? И не испросите разрешения вашего правительства на преимущественные права и привилегии для компании «Американо-Русская железная дорога»?
Бутин, ничего не говоря, встал, обошел свой письменный стол, выдвинул верхний левый ящик, вынул оттуда вчетверо сложенный лист, развернул и положил поверх карты американца.
На прозрачно-желтой в мелкой клетке кальке голубел контур Российской империи от Балтийского моря до Тихого океана, и Сибирь выделялась на этом схематическом рисунке тяжелой глыбой. От Москвы к Перми тянулась тоненькая более или менее прямая черная линия. От Перми через Челябинск, Тюмень, Красноярск к Байкалу линия более толстая, извилистая, кое-где прерывистая.
— Вот это — будущая Транссибирская дорога, — сказал Бутин. — По проекту русских инженеров.
Линч поглядел на кальку, исподлобья — на Бутина, снова на кальку и опять на Бутина.
Выпрямившись в кресле, он развел длинными руками:
— Грандиозно, колоссаль!
Затем, пристукнув костяшками пальцев по бутинскому чертежу, сказал:
— Это будет через сто лет. Русским медленным ходом.
Отодвинув верхний лист, кулаком пристукнул по своему контуру:
— А это через десять. Американским скорым ходом.
Бутин положил узкую смуглую ладонь на американский чертеж:
— Ваш проект привязывает восток России к Америке, — он снова надвинул желтую кальку поверх американского контура. — А эта дорога свяжет Сибирь со всей нашей страной.
Линч коротко хохотнул. И проворным движением выхватил исподнизу карту Китая с наметками маршрута экспедиции.
— А тут как? Китай привяжется к России? Господин Бутин, капитал не знает границ; мы люди экономики, а не политики. Профит, выгода, проценты на капитал, частная конкуренция — вот наша сфера. Господин Бутин, ваши миллионы умножатся, если вы употребите их на крупное дело. Через сто лет будет поздно.
— Я верю, что доживу до нашей дороги, — упрямо сказал Бутин. — Сибирь не может без нее.
