— Тут быстро темнеет — будто кто костёр водой заливает, — оглядел чёрную степь Роальд.
— И что, тебя теперь за порог не пустят, Роальд? Ха-ха!
— А здесь и порогов-то нет, ха-ха!
— Смерти ищешь? — неожиданно спросил Стемид.
— Или ты убить меня надумал? — Роальд попытался разглядеть лицо давнего приятеля и, начиная искренне насмехаться, покосился назад.
Дюжина готов при Стемиде оценивали ситуацию, ждали продолжения разговора.
— Но вы же отпустили нас днём, — съязвил Стемид, намекая на якшанье с бесноватой задругой, что прямо-таки с аппетитом косилась на сиротливый отряд северян. — Благодарность наша тебе, Роальд, за то!
— Ты, Стемид, меня не весели — невесело мне.
— Отчего же? Гуляешь ведь? И с друзьями у тебя всегда хорошо — что с новыми, что со старыми. Берроду с Инегельдом, поди, уж и надоела степная гулянка?
— Реку иль море отыщем — там гулять станем... С тобой же Сарос ехал?
— Тебе-то что?
— С тобой, — протянул Роальд. — Я ещё днём по лицу твоему понял — ведёшь ты его. Вместо Карла. Ты — разведчик, а он в прятки играет. Бережётся...
— Мы все бережёмся в этом мире. Кто-то — смерти, кто-то — жизни.
— Где он? Я ведь один! Скажи.
— Не скажу, Роальд, потому что и сам не знаю.
— Следить за вами стану.
— Потому про смерть твою и спрашиваю я...
Роальд за своей спиной увидел обнажённые мечи верных людей конунга.
— Смерть — не самое страшное, — тихо проговорил он, глядя под ноги коня.
— Езжай к своим и никого не ищи, — почти дружески посоветовал Стемид.
— Мы всю жизнь ищем...
Продолжать беседу было бессмысленно. Готы скопом подъехали к Роальду, прогоняя его, говорили:
— Ступай к своим!
— Инегельду сказки про свою жизнь расскажи!
— Здешним волкам тебя, что ли, скормить, охотник?..
— Не троньте его, братья, пускай едет с миром!.. — урезонил товарищей Стемид.
Роальд помчал в степь. «Надо было отнять коня!» — эта мысль мелькнула в головах у многих, но слишком поздно. Упрямый и лихой человек исчез во тьме. Топот копыт на мягком ковре уже не слышался. Стемид с бойцами приняли решение покружить ещё немного здесь, и ежели не найдётся конунг, как бы не желалось обратного, вернуться на Танаис.
* * *
— Настанет день, и мы вспомним с тобой это странствие.
— Я буду помнить его всегда... Давай сворачивать, мы уже далеко уехали от тех! — крикнула с повозки Ргея.
— Ты сможешь скакать на коне?
— Конечно, если это ускорит движение.
— Большая часть дороги — по лесам, — предупредил, обернувшись, Сарос; лохмы застили его лицо. Ргее даже стало чуточку не по себе: ей всегда хотелось видеть его лик — то ли в заботливых морщинках, то ли добродушно ласковый.
— Почему ты не острижёшь волосы, Сарос?
— Мы волос не стрижём — нас по ним узнают.
— Где? Ведь халаны тоже волосаты.
— У нас поморы с островитянами бреют головы, чтобы отличаться от всех. У них красивые, ровные черепа — они их и обнажают.
— А у вас разве некрасивые? Я не пойму, Сарос, что с вашими черепами?
— Наши союзники — люди дикие. Они похожи на белых гусей, и они не бреют голов...
— И вы с ними заодно?
— Да. Надо же как-то отличаться от врагов!
— А поморы сильнее вас?
— Они очень храбрые.
— Как и вы?
— Сериваны говорят, что мы очень схожи с поморами.
— Почему же вы с ними не дружите?
— У них другой язык. Почти как у белгов — врагов наших.
— У вас много врагов... — расстраивалась Ргея.
— Не переживай — мы сильнее всех.
— Да. Армия у вас была большая. А где она теперь?
— Многие вернулись домой. Меня ждут.
— Вот бы они выехали нам навстречу!
— Мы пойдём по Днепру — там спокойнее.
— А там есть ваши враги?
— Не знаю. Наверно, нет.
— А те, которые когда шумные, а когда и нет — кто они?
— Ты о сериванах?
— Наверно.
— Глазастые, будто задумали чего? — уточнил ещё раз Сарос, и когда понял, что речь идёт о сериванах, проговорил с уважением: — Они наших предков встретили и ни разу не обидели. Теперь с нами ходят, когда зовём... Они в походы долго собираются, но всё равно идут, ха! — приостанавливал коня гот. — Мы к ним стараемся не лезть. Уговорить их всё равно невозможно.
— А что же вы им сказали, чтобы они пошли сюда? — повеселевшей Ргее стал немного понятен характер сериванов.
— А у них наш конунг.
Скоро Ргея потеряла интерес к усложнившемуся разговору — слишком много нового требовалось ей осмыслить. Даже ради того, чтобы Сарос оборачивался к ней и старательно объяснял тонкости, ей всё равно более ничего не хотелось узнавать о других людях...
Она вдруг ощутила в себе горечь от нынешней беременности. Быть брюхатою всю молодую жизнь где-то там, в холодном лесу, ей тоже не хотелось. Ргее желалось быть юной и независимой. Чтобы всегда притягивать к себе внимание мужчин, а после, по усмотрению своему, останавливать выбор на том, кто люб ей, кто занял мысли её...
— Сарос, а у тебя там есть жена? — давно крутившийся в голове вопрос выскользнул наружу.
Сарос на сей раз не обернулся. Резко поворотил коней к западу и какое-то время ехал молча, будто увлёкшись выискиванием безопасного пути.
— Конечно, есть, — наконец откликнулся он.
— А дети?
— Есть. У всех есть дети.
— Бывает, что живут двое всю жизнь, а детей у них нет, — со знанием дела сообщила Ргея.
— Да. Я знаю женщин, не рожавших никогда. Мне жалко их. Иногда после войн и мужчины становятся такими.
— У тебя много детей?
— Зачем ты спрашиваешь про это? — растерянно улыбнулся Сарос, поворачиваясь назад всею статью, чтобы получше рассмотреть взволнованную не пойми чем Ргею.
— И ты их всех любишь? — пристрастно оценивала возлюбленного озабоченная женщина.
Но Сарос застыл, глядя поверх неё.
Овеваемый ветром, наперерез им мчался Роальд. Отклонившись назад, он упёр одну руку в бок. Заметив, что повозка дёрнулась, кони встрепенулись и притормозили, а искомые им люди обратились к нему, он замедлился и неспешно стал приближаться.
