— Позвонят еще, — не сомневался Борис.
— Сумму обговаривают, продешевить боятся, — кивнул Глеб.
Сергей усмехнулся:
— Продешевить… Да я… Мужики, вы, наверно, не поняли: для меня нет невозможного.
— Да поняли мы, Сергеич, — грустно признался Борис. — Ты из тех, кого мы стараемся прижать к ногтю. Ты тот, с кем мы, милиция, боремся. Ты спрут. Наш заклятый враг.
— Но не дрейфь, спрутик, мы тебя не подведем, — успокоил Глеб. — Пока Ритку ищем — ты нам друг. Даже товарищ и брат. Можешь на нас положиться.
Сергей отозвался эхом:
— А вы — на меня.
Тройственный союз они скрепили рукопожатиями. Нодара в эту коалицию не приняли: мелкая сошка. Казино да ресторан содержать — способен, а на нечто большее пусть не замахивается: кишка тонка.
Не подлежал обсуждению тот факт, что судьба Маргариты Солнцевой — это нечто большее, несравнимо большее, чем какое-то вшивое казино с рестораном в придачу, да и вместе со всеми необозримыми богатствами и властью, которыми владеет враг милиции, спрут Сергей Сергеевич.
Судьба Маргариты Солнцевой — это то, за что и Сергей, и Борис с Глебом, не задумываясь, положили бы собственные жизни.
— А выкуп-то потребуют двойной, — размышлял вслух Борис.
— Вот и не спешат звонить: умножают на два, — поддержал Глеб.
— Почему на два? — не понял Сергей.
— Как это — почему? За нее и за ребенка.
— То есть… за какого такого ребенка?!
— Понятно, за какого: который у нее в пузе.
У Сергея Сергеевича, похоже, отнялся язык. Он осоловело переводил взгляд со старшего брата на младшего.
— В к-каком пузе… в чьем? — наконец с трудом выговорил он. — Ничего не заметно.
— Ты, Сергеич, хоть и важная птица, а как первоклассник. Заметно-то становится не сразу! — терпеливо объяснял Борис. — Животик-то у бабы позже, ближе к родам распухает!
Глеб хохотнул, покровительственно потрепав босса по дергающейся щеке:
— Не имеешь подобного опыта, да? А вроде уже в годах! Эх ты… крестный папа!
— Погоди-ка, Глебушка, — вклинился Борис. — А может, Ритка нам, лопухам, лапшу вешала? Может, Сергеич… того… не крестный, а настоящий папа?
— Ох, Борька, а ведь похоже! Он же сам сознался только что: у них с Риткой — было.
Они говорили о Сергее в третьем лице, как об отсутствующем. А тот и правда, кажется, отсутствовал: его мысли витали далеко. Взор был блуждающим, как у наколотого. Он был не в состоянии так быстро переварить свалившуюся на него информацию.
…Тот внезапный Ритин обморок, так сильно напугавший всех, а его — в особенности…
Бесконечные капризы по поводу пищи и запахов…
Капризничать, насколько ему известно, вообще свойственно беременным. Возможно, этим состоянием объясняется и та истерика, когда его так больно ударили в пах каблуком? В тот самый день, когда он сделал ей предложение. Возможно, Марго уже была беременна? Не владела собой?
Сергей старался припомнить, какие слова Маргарита тогда ему говорила. «Ты слишком долго ждал — слишком поздно»… Теперь ему ясно, что она имела в виду! Гордая…
И прекрасная…
А эти испытующие взгляды, которые Марго то и дело бросала на него в последние дни? Как будто хочет что-то спросить и не может решиться.
Он-то, дурак, дарил ей украшения, а надо было… А что надо было? Наверное, наборы самых лучших ползунков и пеленок. Или колыбельку. Один из его людей как-то привозил из Японии целую партию на продажу: такая разноцветная люлечка, подвешенная на специальной раме, кнопку нажмешь — начинает работать моторчик, и колыбель сама качается. А над подушечкой вертятся погремушки: цветные зайчата и медвежата. Вот это был бы подарок, не то что убогие бриллианты, банальное золотишко и прочая бесполезная мишура.
Ну ничего, когда они разыщут Марго, он исправит свои ошибки.
Правда, ее еще нужно разыскать…
Или лучше — ждать? Усиленные поиски могут вспугнуть похитителей, и они, чего доброго, причинят вред Маргарите… и ребенку.
Но если не искать — то как жить? Сидеть сложа руки в страхе и неизвестности? А вдруг в то время, как он постыдно бездействует, похитители причинят вред Маргарите… и ребенку?
— А в милицию, я думаю, все же надо заявить, — донесся до его сознания голос Бориса, возвращая к реальности.
— Что они могут, эти дебилы! — возразил Сергей. И осекся под тяжелыми взглядами серпуховских милиционеров. — Ну-ну, ребята. Я имею в виду только московскую милицию, много раз имел с ней дело.
— Ишь, выкрутился!
— И потом, — продолжал оправдываться Сергей Сергеевич, — они принимают заявления о пропаже людей только через три дня.
— Точно, — согласился Глеб. — Так долго ждать нам не с руки.
— И вообще, — Сергея не оставляли опасения, — я бы предпочел неофициальные пути расследования. Чтоб шуму поменьше. У меня есть приятели и в прокуратуре, и в РУОПе — специалисты по организованной преступности, ну и, не скрою, имеются собственные соответствующие службы.
— Надеюсь, твои люди поумнее тех, которых мы пороли? А, Сергеич? — вполне добродушно осведомился Борис.
— Я тоже надеюсь, — отвечал Сергей.
— А провинятся — и твоих выпорем! — пообещал Глеб.
Глава 8
ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЕ БАНДИТЫ
Если Сергей Сергеевич собирался принимать тайные, но решительные меры, то Маргарита безмятежно дремала на переднем сиденье «Жигулей», принимая происходящее за очередную заморочку своего бывшего любовника — «папика».
Но — лишь до поры до времени.
Когда они отъехали достаточно далеко от центра и находились уже в районе окружной дороги, шпик-остряк, сидевший сзади, объявил:
— А теперь, Маргарита Александровна… Извините, но мы получили указание завязать вам глаза. Чтобы маршрут не стал вам известен.
Она ответила беззаботно:
— Чувство юмора — вещь полезная, но в слишком больших количествах превращается в пошлость.
— Возможно, — отозвался остряк. — Вполне с вами согласен. Но в данном случае — не мы авторы юморески, и все претензии — не к нам. Мы лишь исполнители, люди подневольные. Выполняем инструкции.
— Неужели Сергей так и сказал — завязать глаза? Не верю. Вы, вероятно, не так поняли.
— А кто такой Сергей?
Вот тут-то Маргарита испугалась не на шутку:
— Опять хохмите?
— Честное слово, не знаем никакого Сергея.
— Но… откуда вы тогда? Кто вы? Кем подосланы? И, главное, я-то кому могла понадобиться?
