Книга Сломанные вещи, страница 19. Автор книги Лорен Оливер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сломанные вещи»

Cтраница 19

Наши дни

Внутри сарая лежит моя развороченная спортивная сумка, и вещи разбросаны по полу. Я замечаю, что Миа уставилась на мое белье: трусики и бюстгальтер в горошек, подарок от мамы – и бросаю на нее сердитый взгляд.

– Что, какие-то проблемы? – спрашиваю я.

Она открывает было рот, потом закрывает его и качает головой.

Я наклоняюсь, хватаю с пола ворох одежды и засовываю его обратно в сумку. Черт бы побрал Миа и ее белое летнее платье и большие солнечные очки, которые, вероятно, стоят сотню баксов, и эту таскающуюся за ней придурковатую на вид лучшую подругу. У меня ноет спина от сна на твердом деревянном полу, и во рту стоит какой-то мерзкий вкус. Мне срочно надо почистить зубы.

Подружка Миа – Эбби уже копается в барахле, которое скопилось здесь за столько лет. Она отодвигает в сторону большой лист рифленого железа, за которым открывается старый автомобильный аккумулятор.

– Ты, кажется, говорила, что после убийства полицейские здесь все очистили?

От будничного тона, которым она произносит слово «убийство», я невольно морщусь.

– Да, и довольно тщательно – отвечаю я. – Они пытались найти доказательства, что мы будто бы прятались здесь, чтобы поклоняться дьяволу и убивать кошек.

– Ну и как, вы этим занимались? – спрашивает Эбби. Я бросаю на нее злой взгляд, и она пожимает плечами. – Что ж, кто-то определенно пользуется им опять, – замечает она, показывая рукой на груды старого хлама. – Кому принадлежит этот сарай?

– Никому, – отвечает Миа. Она все еще стоит в дверях, обхватив себя руками. Ее волосы подняты высоко и связаны в конский хвост, словно все эти годы она неким длинным окольным путем возвращалась назад, в свою балетную студию. – Я хочу сказать, что это общественная земля. Она принадлежит городу.

– Странно, что город вообще его не снес, – удивляется Эбби. Она поворачивается боком и протискивается между двумя большими металлическими решетками радиатора вроде тех, которые устанавливают на автомобилях марки «Додж Челленджер». – После того, что произошло.

– Копы считали, это не важно, – тихо говорит Миа. – Они нам не поверили, когда мы рассказали им, как этот сарай… изменился. Они не понимали, что такое Лавлорн.

– Это потому, что мы все это выдумали, – заявляю я по крайней мере в третий раз за последние два дня.

Это была наша общая игра. Не прошло и часа в полицейском участке, как Миа начала давать показания. Коп, который записывал то, что она говорила, прочитал мне эти страницы. Она выложила им все про книгу о Лавлорне и о том, как мы обе разозлились, когда Саммер захотела прекратить игру.

Но Бринн разозлилась особенно сильно.

Я оставила ее с Бринн один на один. Я не знаю, что случилось потом. Спросите Бринн.

– А может быть, и нет, – бодро говорит Эбби. Я пристально смотрю на нее и вижу, что она всем телом прислоняется к какому-то древнему агрегату, похожему на перевернутый шляпкой вниз гриб. – Это совсем не сельскохозяйственный инвентарь. Это чьи-то вещи. И, возможно, у них даже не один владелец. В углу стоят старый плеер DVD и футляр от скрипки. Самой скрипки там нет, но зато есть вот это. – Она довольно неуклюже нагибается, держась рукой за стену, чтобы не упасть, и поднимает с пола какую-то штуку, похожую на узкую воронку.

– Что это? – спрашиваю я.

– Мундштук, – отвечает она. – Для какого-то духового инструмента. Похоже, для двойной валторны, но я не уверена. – Когда я тупо пялюсь вокруг, она самодовольно ухмыляется. Это получается у нее великолепно – вероятно, у нее было немало практики. – Моя мама преподает игру на духовых инструментах в Объединенной школе Твин-Лейкс. И посмотри, что здесь написано. – Эбби передает мундштук мне, и я обнаруживаю, что он на удивление тяжел. К его нижней части приклеена покоробившаяся от времени ламинированная табличка.

– «Собственность Лилиан Хардинг», – читаю я вслух. Потом отдаю ее ей обратно. Я начинаю терять терпение. К чему вся эта театральная таинственность?

– Ну хорошо, кто-то страдает от патологической страсти к накопительству. Какое это имеет значение?

– Возможно, и никакого. – Эбби опять начинает разгребать хлам, скопившийся в углу. – Но вот это вполне может иметь значение.

Она достает из своей сумочки смартфон, включает приложение «фонарик» и подносит мобильник к полу. В этой части сарая сложены какие-то большие тяжелые агрегаты, и дальний угол находится в глубокой тени, но Эбби опускается на корточки, и теперь мы видим на стене неровный край побелки.

А еще мы видим, что в двух местах под побелкой теперь видны обои – узор из букетиков роз.

– Углы – это всегда самая трудная часть, – ухмыляясь, говорит Эбби.

БРИНН

Тогда

Был декабрь, и после двенадцатого дня рождения Миа прошло два дня. Земля замерзла, и сугробы закрыли окошко цокольного этажа в ее доме, перекрыв доступ дневного света. Мы с Миа играли с надувными шариками, надувая их наполовину, а потом швыряя друг в друга, а Саммер сидела за письменным столом, наклонившись над старым настольным компьютером, который издавал писк, стоило только нажать всего-навсего на клавишу регистра. У Миа Саммер все время сидела в Интернете, поскольку у нее дома патронатные родители установили систему ограничения доступа, чтобы не давать ей просматривать все те ролики на YouTube, которые вообще имело смысл смотреть. А еще Саммер не раз ловила мистера Болла за проверкой сайтов, которые она посещала в Интернете, и за копанием в ящиках ее комода. Я просто хочу убедиться, что ты не влипла ни в какую историю, – всегда говорил при этом старик, но сама Саммер считала, что он фрик, который тащится от подобных вещей.

– Быть может, – сказала я, подбросив в воздух надувной шарик и ударив по нему кулаком, чтобы он полетел в Миа, – она диктовала страницы романа, но потом провалилась в канализационный люк и отдала концы.

– А возможно, – предположила Миа, посылая шарик обратно в мою сторону, – она отправляла рукопись в издательство страницу за страницей, пока была на сафари, и прямо на полуслове ее съел лев.

– А ты что думаешь по этому поводу, Саммер? – спросила я, бросая шарик в нее. Она, не глядя, хлопнула по нему, и он отлетел, ударившись о клавиатуру. – Как ты думаешь, Джорджия Уэллс упала в канализационный люк или ее сожрал лев?

– Что? – Она повернулась к нам на своем вращающемся стуле, хмурясь и моргая, как будто видела нас в первый раз. – Вы что, все еще продолжаете обсуждать концовку?

Мы с Миа переглянулись. Это было все равно что спросить нас, продолжаем ли мы дышать. Мы вечно обсуждали концовку книги. Это стало нашим любимым занятием, таким же бессмысленным и бездумным, как просматривание записей в мобильниках. Почему? Почему? Почему? Что произошло с продолжением? О чем она вообще думала в тот момент? На веб-сайте Джорджии Уэллс, который не обновлялся уже десять лет, ответов мы не нашли. На главной странице сайта было сказано, что продолжение «Пути в Лавлорн» будет написано в ближайшее время. На авторской страничке была размещена фотография Джорджии, улыбающейся в камеру, и дана занимающая две строчки биографическая справка: Джорджия Уэллс живет в Портленде, Мэн, вместе с тремя кошками и своими любимыми деревьями.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация