Кэрран поскреб шею. Под рукавом рубашки перекатывались мускулы.
– Когда мальчишке стукнуло четырнадцать, семейство отправилось в какую-то глухомань на собрание верующих, и папаша притащил домой вирус Lyc-V, – Царь Зверей присел на пол рядом со мной. – Он не понимал, что это такое и как ему справиться с самим собой. Ему не хватило ума даже за помощью обратиться, он в несколько дней превратился в настоящего люпуса. Конечно, к тому моменту он уже заразил остальных. Мать, заболев, покончила с собой, оставив бешеного мужа с семью детьми. Пятеро из них – девочки.
Я с трудом сглотнула ком в горле.
– И как долго это продолжалось?
– Два года, – лицо его помрачнело. – Примерно через шесть месяцев они случайно убили ликантропа, и Дерек обнаружил у того в кармане «Кодекс», который вкупе с голодом сохранил ему разум.
– И как закончилась печальная история?
– Банально. Подросток сделался конкурентом в борьбе за самок, и отец попытался его убить. У мальчишки хорошая, стабильная звероформа.
Это боевая форма оборотней, существенно превышающая возможности и человека, и зверя. Обычно перевертыши в первом поколении в состоянии поддерживать ее лишь несколько секунд. Постепенно дело улучшается, но нужны годы проб и ошибок.
– Парень убил собственного отца?
– И сжег дом.
– А другие дети?
– Мертвы. Двое умерли от голода, трое – от папочкиной любви, последний погиб в пламени. Мы разгребли пожарище и похоронили останки, точнее, закопали кости.
– А теперь ты навязываешь Дерека мне. Зачем, Кэрран? Я не в состоянии нести за него ответственность. Я и за себя-то отвечаю с грехом пополам.
Презрение в его взгляде припечатало меня к полу.
– Дерек и сам справится. Я не терплю потери самоконтроля. Его часто проверяли, он не взбесился при запахе крови. На твоем месте я бы подумал о собственной шкуре.
– Ну, пока ты не на моем месте. – Я поднялась на ноги.
Пора. Мы вернулись в комнату. Кэрран сказал что-то Мэхону и удалился.
Ну а Мэхон приблизился ко мне:
– Я вас провожу. Дерек будет ждать нас у выхода.
– Пожалуйста, проследите, чтобы он принял душ. И не жалейте мыла. Не хватало еще, чтобы в Племени почуяли кровь или волка.
Оборотень повел меня другим путем. Лабиринт темных коридоров и ветвящихся туннелей закончился у деревянной двери.
Мужчина толкнул ее ладонью, и она открылась.
– Кэрран желает повидать вас напоследок.
В очередной комнате на простом металлическом столе под стеклянным колпаком, зачарованном консервирующими заклинаниями, лежала голова Сэма Бьюкенена.
5
«Бетси» не завелась. Механик-крыс (разумеется, оборотень) заглянул под капот и, буркнув что-то насчет генератора, кивнул на гараж.
Прежде чем уйти, я с грохотом открыла багажник: там было кое-что завернутое в промасленную кожу. Я развернула сверток. В лунном свете блеснули серебристые клинки.
– Ух ты! – воскликнул Дерек.
Мечи и мужчины.
Как говаривал отец, оставьте любого парня в комнате с мечом и манекеном, и даже самый миролюбивый рано или поздно искрошит последнего. Такова человеческая природа.
Да и волчонок – не исключение.
– Выбирай оружие.
– Любое? Какое захочу?
– Ага.
Он задумчиво обозрел мой арсенал. Я полагала, мальчишка выберет что-нибудь с листовидным лезвием, но он потянулся к «Бору». Что ж, неплохо, особенно для новичка: лезвие в тридцать два дюйма, ясеневая рукоять длиной чуть меньше восьми. Прямая стальная гарда с загнутыми вниз заостренными концами, солидных размеров стальное навершие.
Меч, как и прочее мое оружие, был отменно сбалансирован.
Дерек поднял клинок.
– А он легкий! Я однажды посещал оружейную выставку, там мечи были куда тяжелее.
– Есть железяки, которым придали форму клинка. То, что видел ты, являлось в лучшем случае сносной имитацией. Они красивые, тяжелые, но в бою ты будешь двигаться медленнее толстяка на пляже. Мой весит два фунта.
Дерек на пробу взмахнул мечом.
– Это моя рабочая лошадка, – продолжила я. – Он не сломается, вибрация при ударах не отдает в руку.
– Мне он нравится.
– Теперь он твой.
– Спасибо.
Я повесила на плечо армейскую сумку со всякими нужными вещами. Можно идти.
Дерек принюхался.
– Чую запах бензина.
– Правильно.
Не объяснять же ему, что ношу с собой жестянку с бензином на случай, если пролью собственную кровь.
Стая одолжила мне смирную кобылку по кличке Фрау. Конюх клялся и божился, что она, может, и не самая быстроногая, зато послушная и крепкая, точно скала Гибралтара. Пока у меня не было причин усомниться в его словах.
Мерин Дерека с превеликим удовольствием позволил Фрау идти вперед. Парнишка сидел в седле скованно, как наскоро обученный всадник, но не слишком доверяющий непарнокопытным.
Надо сказать, что некоторых оборотней, скачущих на лошадях, можно запросто перепутать с кентаврами. Дерек – явно не из их числа.
Минул почти час после того, как мы покинули крепость. Мы оба не проронили ни слова. Если мне придется с ним иметь дело, надо хотя бы научиться общаться. Я придержала Фрау и поехала рядом с Дереком. По пустынным улицам громко разносился цокот копыт.
– Почему предплечье? – спросил парень, глядя на мой ожог.
Обычай предполагал, что будет затронута кисть руки.
– У меня нет твоих способностей к регенерации. Пальцы нужны мне, чтобы держать саблю.
– Понял. Глупый вопрос, – Дерек отвернулся.
Перед нами расстилалась Атланта.
Город, казалось, вздохнул спокойно, освободившись от магии, но оставался настороже, зная, что передышка будет недолгой.
Луна сияла в трауре ночного неба: бледный лик под вуалью облаков. Тусклые лучи, которые сплели невесомую паутину света и теней, были почти неразличимы из-за ярких уличных фонарей.
Электричество, как и солнце, никогда не пойдет на компромисс: оно не позволяет мгле омрачать свое сияние, не допускает двойственности, не прельщает скрытой глубиной и тайнами. Это, по сути, – чистый свет.
– Ты замечала, что некоторые устройства работают во время магического прилива, а некоторые – нет?
– Например?
– Хотя бы телефоны. Порой их глючит, а временами – нет.
Мальчишке захотелось поболтать. Вероятно, тоже решил найти со мной общий язык. Как не пойти ему навстречу? Не надутая же я девица, в конце-то концов.
