Выудив из холодильника лоток яиц, она разбила три штуки в чашу, прибавила две горсти сухофруктов, сахар, шоколад и содержимое по меньшей мере шести банок протеинового питания.
– Вода со льдом? – пробормотала блондинка, кивая на стакан у меня в руке. – Могла бы плеснуть себе чего-нибудь из бара.
– Мне хотелось воды, – выдавила я.
Она загадочно улыбнулась и включила блендер. Ножи завертелись, превращая содержимое в густую гомогенную массу.
Вырубив блендер, девица опытным движением открутила крышку и принялась пить прямо из чаши.
– Там приблизительно около двух третей галлона? – поинтересовалась я.
Блондинка на минутку оторвалась от своего занятия:
– Вообще-то, примерно три четверти.
Опустошив чашу, она стянула платье через голову. Я вновь уткнулась носом в статью.
– Что? Не по себе? – Она засмеялась и принялась снимать чулки.
– Вовсе нет. Просто мешать не хочу, – ответила я, подумав: «А заодно надеюсь пропустить момент, когда содержимое моего желудка попросится наружу».
– Признай, что тебя от меня мутит.
– Признаю.
– Ну? Что скажешь?
Я подняла глаза и оглядела голую блондинку.
– Неплохо для Снежной королевы. Сиськи только великоваты.
– Знаю. – Она поморщилась.
– Почему именно женщина? – полюбопытствовала я.
– Кейт, я торгую информацией, а красивой бабе мужики охотнее выбалтывают секреты. – Губы вновь растянулись в улыбке. – Да ты и сама в курсе.
– Мне обычно приходится угрожать мужчинам свернуть им шеи, прежде чем у них развязываются языки.
– Мне их жаль. Очевидно, у них дурной вкус. Можешь сказать, кто делает преобразователи для колдоламп?
– Понятия не имею.
– В принципе целых четыре компании. В конце недели городской совет должен решить, кто получит трехлетний муниципальный контракт. И в данный момент в Атланте лишь троим известно, как проголосуют чиновники.
– Дай-ка угадаю. Ты – одна… один из вышеупомянутой троицы?
Блондинка не ответила, только ощерилась. Блеснули белые зубы. Даже такая тупица в финансовых вопросах, как я, понимала, что у этой самой информации – астрономическая цена. Мышцы под кожей у девицы задвигались, извиваясь, точно клубок червей. Мой желудок сжался. Я стиснула челюсти, пытаясь сберечь съеденный обед. Таз блондинки сузился, плечи раздвинулись, мышцы ног набухли, а груди исчезли, сформировав здоровенную мужскую грудную клетку. Канаты мускулов скрутились в мощные конечности. Лицевые кости расползлись, орлиный нос втянулся, зато выпятилась квадратная челюсть. Радужки потемнели и стали ярко-синими. Волосы исчезли и вновь отросли, на сей раз – темно-каштановые.
Теперь передо мной стоял высокий мужчина с телом профессионального бодибилдера и, скажем так, весьма неплохо оснащенный. Синие глаза смотрели с плоской физиономии прирожденного борца: ни острых углов, ни выступающих косточек, которые можно раздробить кулаком. Обрядить его в кожаные доспехи, – и любая варварская орда двинется за ним хоть на край света.
– И как тебе? – Голос был глубоким, не терпящим пререканий.
– Достойно, хотя и немного чересчур.
Он склонился ко мне, глаза подернулись многообещающей поволокой. Я постаралась выкинуть из головы мысли о спальне.
– Чересчур?
– Ага. Мне нравятся опасные парни, но этот какой-то уж слишком маскулинный. Как будто он готов трахать все, что шевелится, и звать меня девкой.
Вождь варваров задумчиво почесал переносицу.
– Что именно навело тебя на подобные мысли?
– Наверное, что-то во взгляде.
– То есть не пойдет?
– Не-а.
– Ладно, буду работать дальше.
И варвар сдулся. Впечатляющая мускулатура исчезла, телосложение стало сравнительно худощавым, череп облысел, глаза потемнели и поумнели, нос увеличился, лицо вытянулось. Еще миг, – и прекрасно знакомый мне Сайман наливал себе стакан воды из-под крана.
– Ты по делу? – Он покосился на м-скан.
– Да.
Согласно кивнув, Сайман осушил стакан и вновь наполнил.
– Не чувствую ни намека на магию, – призналась я. – А тебе, кажется, удается превращаться без проблем.
Он изогнул бровь настолько узнаваемо, что я могла бы поклясться: скопировал с меня. А почему бы и нет? Сайман нередко и совершенно осознанно перенимал жесты и мимику клиентов, понимая, что людей такое поведение обескураживает.
– Ключевое слово «кажется». Сейчас метаморфозы требуют сосредоточенности, а во время магического прилива все происходит естественно и непринужденно. Что же до сути твоего вопроса, то мое тело запасает магию впрок, подобно аккумулятору. А может, и само ее вырабатывает. – Допив второй стакан, он направился к дивану. – Давно ждешь?
– Не очень.
На секунду я решила, что он отпустит замечание насчет открывающихся «видов», и тогда мне не останется ничего, кроме как попросить его хоть чем-нибудь прикрыть этот самый «вид». К счастью, Сайман скрылся в спальне.
Надо сказать, что он одержим идеей создать «уберменша», неотразимого для женщин суперсамца. Причем сексуальный аспект интересовал его куда меньше научной проблемы сотворения идеального Homo sapiens. С какой целью Сайман творил это совершенство и что собирался с ним делать, если, конечно, когда-нибудь достигнет успеха, я и не представляла. К задаче он подошел со свойственной ему методичностью, интересуясь мнением самых разных людей, в том числе и тех, кто понятия не имел, как он выглядит в действительности.
Когда-то я пыталась доказать Сайману, что его сверхчеловека попросту не существует и что во всех случаях тот не оправдает ожиданий творца. Слишком многое зависит от взаимодействия между двумя людьми, которое, в конечном счете, и приводит к близости.
Сайман спорил с таким жаром, что я бросила это гиблое дело.
Мы познакомились во время одной моей подработки, – я нанялась в телохранители. Наемники рано или поздно через такое проходят, и мне еще повезло, что я получила Саймана. Он оказался ранен и прикован к постели из-за серьезных проблем с желудком. Борясь с инфекцией, тело его продолжало меняться. И как прикажете такого охранять? Я прикончила двух подосланных киллеров, он сам – третьего, ткнув убийце карандашом в глаз.
Я тогда решила, что облажалась, однако Сайман, похоже, до сих пор мне благодарен. Впрочем, я не возражаю. Его услуги обходятся недешево.
Он вернулся, облаченный в растянутые спортивные штаны. Но выглядели они столь дорого, что у меня попросту язык не повернулся бы так их обозвать. Взглянув на лежащий у меня на коленях ежедневник с вырезкой Боно, Сайман фыркнул:
