– Барт?.. Барт!
Едва различимый стон в ответ и звук закрывающейся двери в камеру.
– Сэйнфилд, на выход. И вторую прихватите. Командор решил, что так они быстрее разговорятся.
Зря он так решил. Иосиф столько времени потратил, чтобы подготовить нас к подобному. Да, это было давно, перед операцией «Мираж». Но все это было в нас. Надо это только активировать. Двери в мою камеру открылись.
– На выход.
Я медленно встала – болело всё. Меня нетерпеливо подхватили и практически выволокли в коридор. Я увидела Майкла. Лицо – сплошное кровавое месиво. Что ж, они решили идти до конца. Время маневров и уклонений закончилось. Корпорация дала команду «фас», сжигая все мосты. Так даже проще. Открытое столкновение. Они пошли против всех – против кланов, против государства. Сейчас у них, как они считают, все козыри на руках – сразу три Моргана! Ладно, посмотрим, у кого окажется флэш-рояль…
На этот раз на допросе присутствовал третий человек. Как я позже поняла – врач, который давал безмолвные команды, управляя процессом так, чтобы мы как можно дольше оставались в сознании. Садист. Его я тоже запомнила.
Сначала взялись за Майкла. Сознание моментально, как по команде, выстроило все барьеры. Я отстраненно смотрела на людей, избивающих подвешенного за руки человека. Слово «брат» даже не всплывало в сознании. Кивок «врача», и нас меняют местами.
После первого же удара я оказалась на болоте. Продравшись сквозь лес, я распахнула заветную калитку в красном кирпичном заборе и крепко-накрепко закрыла ее. Залитая солнцем лужайка возле дома сэра Энтони. Оливия с камерой бегает вокруг бассейна, в котором играют дети. Я вижу в счастливой толпе малышей лица своих детей. Они заводилы в этой игре. Яркий мяч летает в воздухе, и его легко отбивают детские ладошки. Оливию обдает волной брызг, и она заливисто смеется, словно колокольчик.
– Мисс Оливия, вам надо переодеться, вы простынете! – старый Генри обеспокоенно смотрит на младшую дочь сэра Энтони.
Он успел к ней привязаться, и я даже немного ревную…
Меня тоже обдает ледяной водой. Ничего себе, погружение в фантазию! А, нет, это не фантазия, это мы уже в реальности.
Я с трудом сфокусировалась на одном из допрашивающих.
– Мы уже закончили? – мою речь трудно было назвать членораздельной.
Опять удар по корпусу. А, еще нет, ладно…
Я снова добралась до калитки и, заперев ее, обратилась к действию на лужайке…
Нас выволокли в коридор и вернули в камеры.
Последнее, что я услышала перед тем, как отключиться окончательно, было имя Джейка.
Сказать, что все слилось в сплошную боль и стерлись все временные рамки – это ничего не сказать. До них дошло, что большего эффекта они добьются, если работать над нами парами. Безучастно глядя на Барта единственным едва открывающимся глазом, второй заплыл окончательно, я вдруг поняла, что у меня есть уязвимое место. Мы с Иосифом «закрыли» в моем сознании Барта и Майкла, но Джейк был фигурой не отработанной. Эта мысль заняла меня полностью, я даже перестала слышать постоянно повторяющиеся вопросы. Что же делать? А что мы делали с Иосифом? Он определил эмоциональные зоны на компьютере с помощью сотен датчиков, прикрепленных к моей голове, и затем полностью изолировал их от любых внешних воздействий с помощью бесконечных тренингов и даже пары сеансов гипноза. Отсюда и взялось мое «убежище». Что будет, когда там будет висеть Джейк? Болевой порог уже преодолен. Но эмоционально сломать еще можно…
Нас поменяли с Бартом местами и, вися под потолком, я «улетела» сознанием не в «убежище», а на станцию «Марс», где Иосиф готовил нас к операции «Мираж». Я снова с датчиками на голове. На экране обозначились зоны Барта, Майкла, детей. И я добавила: «Джейк». Вспыхнула новая зона. Я даже вздрогнула. Вот это да! Так, дальше. Что было дальше? Да, стена – кирпич за кирпичиком. Времени мало. Неожиданно мы с Джейком оказались в болоте. О боже, опять! Но менять картинку было некогда. Схватив его за руку, я протащила его по знакомой тропе, отбиваясь от тянущихся к нам рук, и, уткнувшись в кирпичный забор, довольно резво понеслась к калитке. Джейк слегка обалдел: «Какого?..» Я впихнула его на лужайку, где с моими детьми возился его сын. Тут я поняла, что не знаю, как выглядит его сын. Ладно, пусть играет с близнецами, я потерплю. «Будь здесь, – сказала я, – что бы ни случилось, будь здесь, ты понял?» – «Нет, ничего не понял. Но буду», – неожиданно покладисто ответил Джейк. «Вот и отлично…»
– Что она говорит? – переспросил один из допрашивающих.
– Бредит. Надо сделать перерыв, толку все равно нет.
Меня сняли, и нас с Бартом поволокли в камеры. Приводили и уводили с допросов другие люди. Я из последних сил подняла голову и с трудом сказала, как можно более разборчиво:
– Парни, дайте, пожалуйста, нормальной воды. Я тут помру скоро такими темпами… Мы все помрем, – добавила я.
Когда я очнулась, возле меня стоял стакан воды. Я осторожно пригубила. Чистая, холодная вода! Кто бы ты ни был, ты только что спас себе жизнь! Я с наслаждением осушила стакан и снова провалилась в забытье.
В следующий раз забрали нас с Джейком. Выглядел он просто ужасно. Когда нас доволокли до допросной, он, с трудом усмехнувшись, сказал:
– Дамы вперед!
И опять все сначала! Где «Поллукс»? Как мы отследили корабль? Сообщили ли мы на Землю координаты?
– Не стесняйтесь, парни, я давно мечтал это сделать, – комментировал Джейкоб каждый удар. – Ненавижу ее, но отец запрещал ее и пальцем трогать, а вам ничто не мешает…
Я понимала, что он делает. У него тоже не было защиты против такой обработки, и он создавал ее прямо сейчас. Убедившись, что он держится, я позволила себе отключиться. Мы с Джейком снова продираемся к забору из красного кирпича и, добравшись до заветной калитки, оказываемся на залитой солнцем лужайке в поместье сэра Энтони. Дети коротают знойный день в бассейне, старый Генри хлопотливо бегает вокруг: «Мисс Маргарет! Сэр Элиот! Не сидите долго под водой!» – «Генри, сколько?» – требует результат вынырнувший Элиот. Дворецкий машинально смотрит на секундомер: «Три с половиной минуты, сэр!» Бедный Генри, надо будет провести с детьми беседу…
Что это? Уже снимают? Так быстро?!
Нас меняют местами, таща мимо друг друга.
Мне кажется, я успеваю услышать: «Держись». Сам держись, успевает мелькнуть у меня. Сегодня до них дойдет, что бить нас уже бесполезно. Когда перейдут к химии, без чужой помощи на ноги уже не встать… Надо что-то делать. Охранники вроде неплохие ребята. Их определенно коробит то, что здесь происходит, и уносят они нас с допросов, стараясь причинить как можно меньше дополнительной боли.
– Что, Морган? Ликуешь, наверное? – услышала я голос Джейкоба.
– А ты как думал? Вы мне всю жизнь отравили, папенькины сынки! Бастарды чертовы!
Чего это Джейк так на меня смотрит? Что, я перегнула? Нет, он мучительно пытается что-то мне показать. Что?!! Он смотрит на руки. Я опустила взгляд – меня не привязали. Они расслабились. Они не знали, что уже какое-то время мы пьем чистую воду и наше сознание не спутано. Я бросила взгляд на Джейка, тот едва заметно кивнул. Когда второй допрашивающий подошел ко мне и, подняв мою голову за волосы, заставил смотреть на то, как избивают моего брата, я со всей силы двинула ему локтем в самое дорогое. Он задохнулся и согнулся. Джейк зажал шею второго между ног и быстрым движением свернул ему шею. Я обыскала своего «потерпевшего», нашла оружие, мимоходом пустив врачу-садисту пулю в лоб, отвязала Джейка. Мы забрали у мертвых дознавателей все оружие, которое нашли, и вышли в коридор. Охранники машинально вскинули автоматы.
