– Один фермер, – говорит Ной и выразительно смотрит на Ипата, – решил разводить кенгуроликов, ну вот как ты. Только денег у него не было. Тогда он продал свой луг и накупил молодняка. Первым делом этот молодняк сожрал все, что росло у фермера в огороде, а потом стал шарить по наделам соседей. Тем это не шибко понравилось. Кто-то пристрелил кенгуролика-другого, чтобы посевы не портили, кто-то просто загнал скотину в свой загон и не отдает. Пошел фермер в суд, а там ему: сам виноват, и никто тебе кенгуроликов возвращать не обязан, это компенсация за потравы, вот и радуйся, что твои соседи сочли такую компенсацию достаточной…
– Ну и правильно! – перебил Ипат. – Луг-то он зачем продал? Чем кормить скотину думал? Дурак просто. Где только такие водятся…
– На «Топинамбуре», – объявил Ной и выразительно обвел нас взглядом. Тут Семирамида начала багроветь, и Ной торопливо добавил: – Пояснить?
– Ну поясни, – прогудел Ипат, тоже не шибко довольный.
Стыдно признаться, но я тоже пока ничего не понимал.
– Паутина с Хатона – материал уникальный, так? – Мы в ответ дружно кивнули. – Нигде, кроме Хатона, такого не делают, не умеют. Пока. Ну? – Тут Ной посмотрел на меня. – Долго ли такое будет продолжаться?
Ой…
Меня как пыльным мешком по голове ударили. Кто-то от этого, может, и тупеет, а у меня, наоборот, в голове прояснилось. «Топинамбур»! Он же это запросто! Дай ему поглотить и повертеть внутри себя любую штуковину, если она неживая, – и он в два счета наделает столько таких штуковин, сколько ему прикажешь, если только не забывать кормить его и заряжать время от времени каким-нибудь излучением, да хоть светом… Прав Ной! Никто его правде не рад, а только правда – она и есть правда.
Кто угодно, у кого есть биозвездолет, запросто сможет фабриковать хатонскую паутину и делать из нее что угодно, хоть веревки, хоть пряжу!
Одно только в нашу пользу: «Топинамбур» говорил, что копирование хатонских веревок для него процесс возможный, но энергетически невыгодный. Да так-то оно так, но что такое наш «Топинамбур»? Пока мы сидели на Зяби, он был для меня чудом и умел делать все, что ни попросишь, а только с тех пор я понял: наш корабль, хоть он и умница, – обычная дешевая модель. Бывают в империи и лучшие корабли, бывают и особые квазибиотехнологии…
Ну и где, спрашивается, мы будем сбывать хатонские нитки-веревки и всякую там пряжу, если каждый, кто имеет доступ к дорогому биозвездолету или еще к какой-нибудь умной биоштуковине, сможет наделать сколько угодно этого добра, коли получит образец? Ответ понятен: только в отсталых мирах. Дельцам из богатых миров будет достаточно купить или стянуть у нас одну-единственную нить, и можно горя не знать. Горе будет у нас.
– А эти альгамбрийцы, – спрашиваю, – или альгамбряне, как их там… в космос летают?
– О! – говорит Ной. – Один сообразил. Летают, но на железках. Не владеют квазибиотехнологией.
И смотрит победно: мол, не я ли советовал вам лететь на Альгамбру? Да понял я уже, понял!
Ипат – нет. Ну, Ной объяснил ему и женщинам, в чем тут подвох, и все мы здорово загрустили. Потом Ной и говорит: не все так плохо. Во-первых, наладим сеть сбыта, а начнем с Альгамбры. Во-вторых, еще на Новом Тринидаде Ной, оказывается, зарегистрировал наш товар в Торговой палате и даже имперскую пошлину уплатил. Теперь всякий, кто захочет мимо нас торговать хатонскими нитками-веревками-тканями, должен будет платить комиссионные в пользу Зяби. Понятно?
– Видела я тех торговцев, что прилетают к нам на Зябь, – скривилась Семирамида. – Эти точно платить не станут.
– И такие, как Ларсен, тоже, – добавил Ипат, подумав. – Но все равно. Законопослушных торговцев в империи тоже немало. Ной, ты это… ты… молодец!
Трудно далось ему последнее слово, просто силой его из себя вытянул, даже жилы на висках вздулись. Однако справился.
Тут я ему слегка подпортил настроение.
– Значит, комиссионные в пользу Зяби? – спрашиваю я Ноя этак невинно. – А в твою – тоже?
Тот, конечно, оскорбился и руками замахал: почему это, мол, в мою, да за кого вы меня принимаете и все в таком роде. Лучше бы он не говорил этих слов, потому что все наши принимали его за того, кто он есть, – ну, кроме, может быть, Илоны. Чтобы Ной упустил то, что само идет в карман? Ха-ха. Рассказывайте сказки дарианам, они поверят. Семирамида сейчас же подбоченилась и давай орать на Ноя: выкладывай, мол, а то хуже будет. Ну, тот помялся, поломался и начал сотрудничать со следствием:
– Ну чего набросилась? Ну да, и мне пойдет малый процент… Там в стандартном договоре есть специальный параграф насчет вознаграждения для физических лиц-посредников, а я кто, по-вашему? Не физическое лицо? Может, химическое или еще какое? Чего прицепились? Ни один из вас вообще не догадался насчет этого дела, так бы и пролетели мимо, как олухи. Кто, как не я, не дал обнулить выгоду Зяби от нашей второй вербовки? Ну то-то же!..
Закончил он с торжеством, и никто из нас не знал, что ему сказать. Ипат посопел, но и только, Семирамида еще немного покричала ни о чем и тоже затихла, ну а я и вовсе решил, что лучше уж помолчу. Словом, Ной вышел из спора победителем и если бы догадался изобразить обиду, то – зуб даю – Илона принялась бы его утешать. Тьфу на них на всех!
Ну да, ну да, любой из нас, кроме Ноя, первым делом поделился бы пришедшей ему в голову мыслью о регистрации с остальными и не стал бы действовать втихаря, а уж от специального вознаграждения либо отказался, либо разделил его на всех, да только Ной – это не мы. Уж каким его произвела природа, таков он и есть, а зачем природе надо было создавать такого, я и думать не стану.
Ну ладно, сидим, ждем, от нечего делать городом любуемся. В атмосфере прояснилось, и стало понятно, что это точно город, а не мираж. Я велел «Топинамбуру» приблизить изображение. Интересный с виду город: купола, колонны, арки, башенки какие-то сплошь в каменной резьбе, словом, любопытно и глазу приятно. Одно только не радовало: сколько мы ни вглядывались, а никакой торговой делегации, направляющейся к нам, не заметили. Значит, местный инспектор по делам внешней торговли ждет нас самих с визитом. Гордый, значит, а проще говоря – раздутый от спеси тип, сразу ясно. Просидели мы этак с час, посоветовались и решили идти в город.
– Далековато, – сморщилась Семирамида. – Чтобы я да потащилась в такую даль?
– И правда, – сказал Ипат. – Может, перелетим поближе?
– Ага, и местные примут это за агрессию, – подал голос Ной. – Мы сели там, где нам было указано. Так, Цезарь?
Я ответил, что так. Но можно приказать кораблю вырастить какой-нибудь самодвижущийся экипаж, ему это нетрудно, а материала вокруг сколько хочешь. Вряд ли местные власти всполошатся из-за лишней ямы в этой полупустыне.
– Вертоезд бы, – мечтательно проговорила Илона. – Давно я педали не крутила!
Кому что. А впрочем, песок вокруг корабля вроде слежавшийся, по такой почве вертоезд с широкими колесами как раз пройдет и не завязнет.
