— Помогите! Помогите!
Голоса пришли из ниоткуда. Все разом. Десятки. А, может, и сотни. Они стенали от боли, молили о пощаде. Но никто не мог прекратить агонию. Разорвать круг и выпустить пленников на волю. Или подарить избавление иным способом — дать свободу душам, оставив догорать безжизненные тела.
Кто-то кричал совсем рядом. Протянешь руку и коснешься. Но я никого не видела. Только пламя, пытающееся сожрать древние камни. Они держались. Не поддавались ни натиску огня, ни его силе, отчего тот бесновался хуже прежнего, сходя с ума от ярости.
— Помогите!
Какой знакомый голос. Я знаю его. Очень хорошо.
— Твари! Твари! Твари!
— Сама ты…
Слова вырвались без моего участия. Глаза открылись. Взгляд выхватил руку с растопыренными пальцами, тянущимися к моему лицу. Однако что-то мешало им забрать энергию, как два новолуния назад у Шема. Кукла! От нее шло слабое свечение, создавая невидимую стену между мной и помощницей духа в черном плаще.
— Помогите! — на соседней кровати с воплем села Агния.
— Ненавижу! — привычно выплюнула наша противница и с яростным воплем сиганула сквозь стекло, как и раньше, оставив его в целости и сохранности.
— Тварь, — шепнула я ей вслед и погладила куклу-защитницу, переставшую светиться.
Какой же всё-таки замечательный у меня кот! Вернул талисман очень вовремя.
Работающий талисман! Не то, что хваленая защита Агнии.
Агния? Стоп!
Оглушенная дурным сном и встречей с помощницей духа, я не сразу сообразила, что огневичка ревет навзрыд, вытирая потоки слез рукавом ночной сорочки.
— Ты чего?
Агния протяжно всхлипнула.
— А-а-а-а-а…. П-п-пож-ж-жар…
Я охнула и рванула к подруге. Убрала с лица прилипшие волосы.
— Тебе приснилось, как горел колледж?
Она громко шмыгнула носом.
— Н-н-не т-т-только к-к-коледж. Я т-т-тоже… т-т-того… Г-г-горела… Б-б-больно…
Горела? По спине тоненькими иголочками пронеслись мурашки.
За стеной раздался еще чей-то рев. Мгновение, и к нему присоединился новый стенающий голос. А следом еще и еще. Спальни по соседству наполнили девичьи рыдания.
— Ох ты, пропасть, — простонала я.
Кажется, я выяснила, чьи мольбы о помощи слышала во сне. В нашем общем сне.
В древнем пожаре горели новые обитатели Гвендарлин.
* * *
В общей гостиной царила непривычная тишина. Жуткий сон не оставил шрамов на телах, но души искалечил. Полуцветы переваривали случившееся, избегая откровений. Это в первые минуты после пробуждения все ревели и говорили, не переставая. Но теперь, часы спустя, жители особого сектора прятали эмоции и страхи, как нечто постыдное. Однако массовый ужас никуда не делся. Он, как невидимое проклятье, опутал просторную комнату, пробравшись в каждый угол.
После завтрака, во время которого еда осталась почти не тронутой, Кайла Нестора вызвали к директору. Вернувшись, он объявил, что пострадали не только полуцветы. В реалистичный жуткий сон погрузились все ученики. Но основной удар пришелся на белый сектор. В четырех спальнях вспыхнул реальный огонь. Хорошо, что среди светлых, хватает водников, а у них отменная реакция. Так что обошлось без жертв.
— А мэтры? — спросила я Кайла. — Им тоже снился пожар?
Тот замотал головой, длинная челка цвета меди закачалась в унисон.
— Нет. Только ученикам. Директор обеспокоен. Впервые видел его таким. Нервным.
Я усмехнулась. Еще бы Бритт не нервничал. Одно дело легенды и их поддержание ради антуража и устрашения. Но кошмары, в которых юные маги горят заживо, испытывая весь спектр ощущений — это катастрофа. Так и директорского кресла лишиться недолго.
Ну и пусть. Я не испытывала сочувствия к Бритту.
Днем меня неожиданно вызвали в коридор. Под предлогом тренировки с Эмилио. Я не сомневалась, что это ложь. Наверняка, увижу Ульриха. Или Элиаса.
Однако возле двери в наш сектор топталась Юмми Свон с перебинтованными пальцами.
— Неправильно сложила пас спросонья, — объяснила она, проследив за моим взглядом. — Посреди ночи огонь тушила. Обожглась.
— Так ты — водница?
— Это моя вторая способность. Не основная. Первую ты видела. На осеннем маскараде. Я переношу образы на небольшие расстояния. Делаю их реальными.
— Угу, — кивнула я хмуро. — Не только образы. Но и запахи.
Юмми понимающе хмыкнула, вспомнив «скунса».
— Идем, — она сделала приглашающий жест рукой и скривилась. Движение оказалось слишком резким для обожженных пальцев.
— Собираетесь привлечь меня к таинственному обряду? — спросила я без привычного яда.
Нынешняя ночка стерла желание насмехаться над орденом. Вдруг его участники правы, и это нехватка защитников вылилась в общий кошмар?
— Если бы к обряду, — протянула Юмми с тоской. — С нами хотят поговорить. Не спрашивай. Я еще не переварила новость.
По разноцветным коридорам шли в тишине. Рядом. Светлая девчонка не пыталась обогнать меня или отстать. Признала равной? Или пользовалась моментом? Полноценные сидят по секторам. Шанс встретить кого-то на пути нулевой. Юмми не сказала, куда мы направляемся, но чем дальше мы шагали, тем крепло убеждение, что пункт назначения — все тот же зал, где, по словам Ульриха, скопилась мощная энергия.
Я не ошиблась. Мы остановились аккурат у неработающего фонтана в форме кита. Юмми огляделась, но больше по привычке. Опасаться было некого. Сделала быстрое движение рукой — начертила в воздухе не то пару восьмерок, не то некий магический узор с завитками.
— Впусти, — шепнула на мертвом языке, странно звучащем в устах светлой магини.
По полу прошла легкая дрожь. Ближайшая плита к фонтану дернулась и, дребезжа, поехала вниз, а затем в сторону. Глазам предстали каменные ступени с отколотыми краями. Древние. Как сам колледж.
— Добро пожаловать в берлогу ордена, — улыбнулась Юмми. — Главное, внизу дар речи не теряй. С тобой ОНИ тоже хотят поговорить.
— Он-н-ни? — я нутром почуяла, что речь не об участниках особого сообщества.
— Идем, — девчонка легонько подтолкнула меня к лестнице.
Дар речи я все-таки потеряла. Напрочь. Вошла в унылую комнату, из-за сырых стен больше напоминавшую темницу, нежели убежище, и пошатнулась. Свечи горели лишь на овальном столе — посередине помещения, и по углам прятался мрак. Только летучих мышей не хватало для полноты ощущений. Зато лица собравшихся освещались отлично. Взгляд выхватил бледного — мертвецки бледного — Элиаса, перекошенного Тео, заплаканную Рашель и… Я даже Ульриха не заметила, сообразив, кто такие упомянутые Юмми «они». Во главе стола расположились Эмилио Ван-се-Росса и Летисия Дитрих.
