— Правда? — белый волк шагнул ближе. — И что же это? Ну, говорите!
— Это кубок с выгравированной летучей мышью…
Не знаю, как так случилось, что я открыла рот. Посмела заговорить, произнести эти слова.
На меня уставились восемнадцать пар глаз. Пронзили насквозь, будто ядовитыми стрелами.
— От… откуда ты знаешь? — хрипло спросила белка.
Но мой язык прилип к гортани. До разума дошло, какую глупость совершила.
— Ты ей сказал?! — накинулся коршун на Элиаса. — Как ты посмел?!
Тот испуганно замотал головой.
— Нет. Клянусь! Я бы не…
— Ты? — коршун повернулся к Ульриху.
Староста четвертого курса гордо расправил плечи.
— С какой стати?
— Тогда как она узнала? — не унимался коршун. Спрашивать меня напрямую он явно считал ниже достоинства.
Элиас нервно потер лоб.
— Тео, мы же говорили, Лилит — особенная. Умеет разные штуки. С колледжем.
— Бред!
— Да нет же…
— Прекратите балаган! — прервал спор громкий окрик Рашель.
Она подняла руку над головой, напомнив Джемму перед нападением в коридоре и рикошета в Шема. Щелкнула пальцами и грозно приказала:
— Испытуемые, пошли вон! Живо!
Я ждала ропота. Или смешков. Особенно от белого волка. Однако все двенадцать учеников послушно развернулись и зашагали в такт. Словно увлекаемые единой силой. А, впрочем, так оно и было. Мощная магия гнала их прочь. Ее вибрация легко ощущалась в воздухе.
— Итак, — Рашель обвела строгим взглядом пятерых приятелей, когда шаги несостоявшихся участников тайного сборища стихли в глубине замка. — Какого демона тут произошло? Я не про эту дурочку, — изящный пальчик указал на меня. — Кто-нибудь объяснит, почему не сработало?
— Хороший вопрос, — озабоченно пробормотала белка. — В свитках сказано, что колледж ни разу не отвергал всех испытуемых. За всю историю существования ордена. Нас должно быть восемь.
Повисло молчание, наполненное тревогой. Игра — если это игра — значила для шестерки чертовски много.
— Я спрошу брата, — проговорил Элиас тихо.
— Мэтра? — ухмыльнулся лось Брайс. — Рехнулся?
— Эмилио четыре года был в ордене, — осадил приятеля младший герцог. — Два года руководил им. Он понимает важность нашего дела. Как никто.
— Не вздумай, — приказал коршун (Тео, как назвал его Элиас), и я поняла, что он тут главный. — А ты, — он повернулся к белке, — снова просмотри свитки.
— Но… — девчонка явно желала объявить, что и так знает их содержание, но Тео повторил с нажимом:
— Изучи еще раз, — он с ненавистью покосился на стену, где прятался кубок, и добавил: — А теперь, леди и господа, объясните, как полуцвет решил нашу задачку?
Рашель показательно фыркнула. Элиас стащил маску с мордой енота, подарил первой красавице Гвендарлин сердитую гримасу и переключился на Тео.
— Как-как? Обратись к первоисточнику, — посоветовал насмешливо. — Лилит не кусается.
— Может, и так, но запачкаешься запросто, — бездарно сострил Брайс.
— Ты и без полуцвета с этим неплохо справляешься, — вставила Рашель, явно не померившаяся с парнем после истории с белым шариком.
— Хватит! — шикнула белка. — Допекли! Оба! Договорились же, в ордене никаких склок!
Рашель и Брайс промолчали. Смерили друг друга недобрыми взглядами и разошлись.
— Говори, полуцвет, — велела белка. Коротышка глядела снизу вверх, но голос зазвучал требовательно, властно. — Как ты узнала про кубок?
Элиас поспешно кивнул мне, мол, не трусь, в обиду не дам.
Я не трусила. Но чувствовала себя товаром дня на ярмарке, к которому прицениваются все, кому не лень. Взгляд Ульриха был самым… э-э-э… горячим.
— Я вижу кубок, — проговорила через силу. — Вот и всё.
— Сквозь стену? — уточнил Тео недовольно.
— Прямо сейчас? — вторила ему белка.
Я кивнула, уставившись в пол. Что теперь? Побьют? Магическим способом?
Нет. Не дамся. Да и Элиас не позволит. И Ульрих, наверное, тоже. Мне хотелось в это верить. Спас же он меня от Свена. Для дела, конечно. Но все же.
— Коснуться кубка сможешь?
Вопрос задал именно он. Мой сегодняшний герой.
— Не знаю.
Рашель засмеялась.
— Без заклинания? Ну-ну. Успехов полуцвету.
— Пусть попробует, — облагодетельствовал разрешением Тео. Но всё тут же стало на свои места. — Поглядим, как колледж врежет ей за наглость.
Следовало остаться на месте. Отказаться. Но что-то заставило ноги сделать шаг. Один, другой, третий. Кубок манил внутри стены. Или же призыв посылали сами древние камни. Не глядя на полноценных, я остановилась напротив сокровища. Подняла ладонь, чтобы повторить подвиг испытуемых, просунуть ее к кубку. Почти коснулась пальцами стены, но передумала в последний миг. Под возгласы шестерки, раздвинула камни обеими руками.
— Так сойдет?
Я повернулась к ним, крепко держа треклятый сосуд с летучей мышью.
Вот вам и никто из ныне живущих!
— Убиться… — простонал Брайс, схватившись за голову.
— Я же говорил, Лилит — особенная! — возликовал Элиас и победно вскинул руку.
Остальные молчали. Переваривали мой безумный поступок. И наличие кубка в неподходящих руках. Жаль, под масками невидно лиц. Я бы насладилась растерянностью учеников. Страхом. Потому что это, правда, страшно, когда тот, кто заведомо ниже вас, кто хуже грязи под ногами, способен на свершения, о которых вы не смеете мечтать.
Зато в моем случае, это чертовски приятно.
Плевать на последствия. Сейчас — в этот короткий миг — я чувствовала себя особенной.
Первой очнулась Рашель.
— Это иллюзия, — предположила она неуверенно.
— Возьми, — я протянула ей кубок. — Он настоящий.
Сестрица дражайшего Свена невольно спрятала руки за спину.
Ко мне шагнул Ульрих.
— Дай, — он вырвал пресловутый сосуд. Потряс его под внимательными взглядами остальных. — Тяжелый. И старый.
— Еще бы, — вставила белка. — Два века пролежал в стене.
Коршун Тео не выдержал. В один прыжок оказался перед Ульрихом и ощупал кубок.
— Не понимаю, — пробормотал он. — Как колледж мог открыться… э-э-э… этой…
— Не тот вопрос задаешь, — белка тоже коснулась кубка. — Важнее, как она добралась до сокровища без заклинания.
Вот теперь тишина стала мертвой. Будто коридор вместо магов заполнили статуи. Все звуки исчезли, ушли в древние стены. «Статуи» не шевелились, и все же мне чудилось, что я чувствую их сердца, наполненные ужасом. Именно чувствую, не слышу. Распознаю частые удары, улавливая вибрацию в воздухе.
