– О чём вздумается? Давай я начну, – сказала Пия.
Не так уж давно, и не за тридевять земель, жил-был… эмм… толстый лавочник.
Даже в темноте чувствовалось, как просиял Энцио:
– Теперь моя очередь, – подхватил он.
И этот толстый лавочник был ужасно уродлив и вечно кричал…
Пия перебила брата:
Всякое разное, вроде: «Эй вы, грязные овощи и мерзкие насекомые!»
Их было уже не остановить: они говорили и говорили, фыркая от смеха по мере развития рассказа, до совсем поздней ночи, и их смех заглушал стоны и вздохи замка.
Глава 44
Бессонница
Принцессе Фабриции не спалось. Она уже велела своей фрейлине принести дополнительное одеяло, потом – убрать его прочь, потом – раздавить паука. У неё из головы всё не шла сегодняшняя сказка Сказителя и дегустаторы. Дегустаторы очень живо реагировали на все повороты сюжета: они ворчали, ахали, хлопали… Сначала это казалось большой невоспитанностью с их стороны, но потом её мать и старший брат тоже стали смеяться – не столько над самим рассказом, сколько подхватывая заразительный смех дегустаторов. Принцесса заметила, что и сама стала слушать внимательнее, чтобы понять, что именно заставляет Энцио и Пию реагировать именно так. А не иначе.
Лишь в постели она вдруг поняла, что принцесса из сказки описана вовсе не лестно для неё. Та принцесса казалась очень балованной и вечно лишь расхаживала в очередном новом платье. При этом воспоминании принцесса Фабриция покраснела. Я ли это была? Нравится ли мне это? Прежде она всегда любила рассказы о прекрасных принцессах в красивых платьях. Что теперь изменилось? Она размышляла, не потому ли, что в сказке появились ещё и сиротки. Сказитель наделил их смелостью и сделал, пожалуй, даже более значимыми героями, чем сказочная принцесса.
Не понимала она и как воспринять конец истории, где сироты узнали, что они королевские дети. Однако Энцио и Пии эта часть так понравилась, что они хлопали в ладоши и кричали: «Браво! Браво!» Принцесса Фабриция размышляла о том, что бы она почувствовала, если бы узнала, что эта парочка – её брат и сестра.
Принц Джанни, лёжа в постели, думал о том же. Он представлял себе, что Пия и Энцио – сироты и что в их жилах, как и у детей из сказки, на самом деле течёт королевская кровь. Будто они родом из королевской семьи – не его собственной, а другой королевской семьи. И раз так, то Пия становится… думая об этом, он покраснел… наверное, она вполне может стать его женой.
Принц Вито уже спал, и ему снились дуэли. Энцио был с ним, и они были друзьями, сражавшимися с врагом, кидавшимся в них капустой.
Король Гвидо тоже уже спал, но ему ничего не снилось. Сказка не осела у него в мозгу, потому что он почти ничего из неё не услышал. Он задремал.
Королева не только не спала, но и до сих пор не ложилась. Она стояла у стрельчатого окна, выходившего во двор, и плакала. Сказитель заглянул в её сердце и показал путь к спасению. Это она была той бедной крестьянкой из сказки, и она стала героиней, выйдя замуж за короля и спася от голода жителей своей деревни.
Сказитель бродил по саду, проветривая голову и постепенно приближаясь к хижине отшельника. Он знал, что сегодня ночью к ним присоединится ещё один гость – отшельница королевы.
Замок тоже не спал. Он вздыхал и постанывал, а один раз, казалось, даже тихо засмеялся в ночной мгле.
И всё это время кошель тихо спал в прохладных ветвях в листве граба, чёрный волос – в шёлковом платке под подушкой у принца Джанни, каштановое с золотыми крапинками перо – в туфельке Пии, а маленькая горошина – в ладони у королевы. Лишь змея тихо скользила по саду.
Глава 45
Экспедиция
В кладовой возле кухни Энцио наблюдал за министром учёта овощей.
У министра был свиток и кусочек угля, которым он помечал сосчитанные овощи.
– Семь, восемь… ммм… Восемь репок. – Он сделал пометку в свитке и нахмурился. – Ах, господи! Шесть не хватает.
Энцио заглянул министру через плечо. Он не мог разобрать эти каракули, но они его занимали.
– Министр, вчера вечером мы готовили репку со свининой. Возможно, как раз шесть штук.
– О! Это прекрасно, – министр заулыбался. – Тогда сходится. – И министр перешёл к пересчёту капусты, насчитав двенадцать кочанов.
– О, господи! Четыре лишних.
– Министр, – снова вставил Энцио. – Часть только сегодня утром собрали.
– Да? Тогда сходится. – Министр сделал пометку у себя в ведомости. – Знаешь, это совсем не просто – заниматься всем этим учётом. Что-то постоянно появляется, что-то исчезает. В какой-то момент у тебя два кочана капусты, а через минуту – уже двенадцать. Стоит отвернуться, и кто-то унёс три кочана готовить!
– Наверное, за этим очень трудно уследить, – согласился Энцио.
– Ты себе даже не представляешь! Это совсем не просто, совсем. А каково другим министрам, которые должны считать гвозди, ложки или коров!
– Коров? Ну, коров, должно быть, попроще. Коровы – они такие… эмм… такие большие…
– Они прячутся в кустах.
– То есть, – задумался Энцио, – выходит, иногда может показаться, что что-то пропало, когда на самом деле его просто переложили в другое место, или съели, или оно прячется в кустах?
– Именно так!
– И насколько важно, чтобы ваш учёт был совершенно точен?
– Раньше было не важно, но сейчас король очень озабочен данными наших описей. – Министр учёта овощей пожал плечами. – Я стараюсь изо всех сил.
В кладовку заглянула Пия:
– Энцио, Энцио! Нас вызывают!
– Дегустировать?
– Нет, к королеве. Давай скорее!
Королева проснулась с готовым планом экспедиции, и слуги носились туда-сюда, исполняя её приказы.
– Зерно, овощи, молоко, цыплят! – распоряжалась она. – Муку, яйца, свинину! Джанни, погляди – готовы ли Фабриция и Вито. Пия, Энцио! Вы едете с нами. Давайте пошевеливайтесь!
– Едем куда? – спросил Энцио.
Королева уже спешила в свои покои.
– В деревню!
Формально она сказала королю о своих планах, но он, как она и ожидала, ещё не очнулся от утренней дремоты.
– Что-что, Габриэла? Ты едешь в деревню?
– Да, дорогой. Я хочу проветриться. И… и… я, пожалуй, прихвачу с собой всякого… всякую мелочь… для крестьян.
– Но, Габриэла, я сегодня утром планировал посетить своего отшельника.
