— И вялый член.
— Главное, что он есть, — засмеялась Шила.
— Если не делать то, чего хочешь, с одной стороны, жизнь становится безошибочной и рациональной, но с другой — что это за жизнь?
— Это еще у нас нет кредитов.
— Я не представляю, как Марс. Ты знала, что он взял этот загородный дом в кредит?
«Этот брать умеет. Он рисковый. Он живет одним днем… и многими ночами», — подумала про себя Шила, а вслух добавила: — Взять кредит — все равно что сдать в аренду себя и свое будущее.
— Я вот кредитов не брал, а будущее все равно как в аренде. Бред какой-то, до сих пор не могу поверить, — усмехнулся Артур.
— Давай не будем о грустном.
— Хорошо. О чем ты хочешь поговорить?
— О приятном.
— Черт, это так сложно. Ты помнишь свое первое свидание?
— С тобой?
— А был еще кто-то?
— Конечно.
— Это уже интереснее.
— История этого кофе началась в Интернете. Стоило ему только налить мне на экран свое приятное мужское лицо, как оно тут же меня пленило. Не могу сказать, что он был красавцем, но встретиться сразу захотелось. Кофе варился месяц, а может быть, даже больше. И вот пришло время разлить его по чашкам, то ли для того, чтобы обжечься, то ли для того, чтобы заказать что-нибудь покрепче.
— Вы просто выпили кофе, и ты сразу влюбилась в него? — попытался зажечь в себе ревность Артур, но спички были сыроваты, потому что слова Шилы ему некуда было отнести, кроме как к фэнтези на полке своих заблуждений.
— Да, надо же было с чего-то начинать.
— И что дальше?
Шила взяла паузу. «Мысли, как женщины, молчат об одном и том же», — выросло в голове Артура.
— Дальше не пошло, точнее, я не пошла.
— Точнее, пошла ко мне, — засмеялся он.
— Ну, это читалось. Откуда в Интернете чувства. Там своих нет, вчера просидела полночи. Людей много, но ни души, — врала Шила.
Артур больше не спрашивал, он был доволен собой и теперь мог спокойно уснуть. Шила нет, она не могла, она не была довольна собой на сто процентов, ей хотелось отбросить одеяло семейственности, включить комп, пообщаться с кем-нибудь там или хотя бы с мужем здесь.
— Интернет — это камера одиночного заключения с видом на жизнь других людей.
— Кто бы говорил.
— То есть ты негативно относишься к знакомству в Интернете?
— Сам себе там жену нашел, — шутил сквозь сон Артур.
— Значит, серьезно.
— Ну конечно, кликнул — женись, — повернулся я на бок и обнял жену, — считай, что я уже уволился и поменял работу.
— Надо же, ты теперь всегда меня будешь слушать? — засмеялась Шила, выдыхая на меня слова, слова пахли «Пепсодентом».
— Желание беременной женщины — закон.
— Да? Подожди, я тогда составлю список.
— Новую конституцию. Женщине только дай оттолкнуться от красной строки, и она уже готова переписать всю твою жизнь.
— Ага, в чистовик. Вывести душу на чистую воду.
— Может, тогда махнемся душами на ночь.
— Хочешь узнать, действительно ли я хочу тебя?
— Хочу узнать, как.
Артур задумался на мгновение:
— …Хочу от тебя ребенка.
— Скоро уже.
В такие моменты Шиле казалось, что ожидание ребенка как-то заделало брешь, что образовалась в небе, к которому Артур так стремился. И шрамы от реактивных самолетов, оставленные на небосводе, уже не тревожили сильно, уже не чесали так самолюбие. Самообман. На самом деле он просто стал ниже опускать голову, чтобы не видеть их.
* * *
— Наш полет проходит на высоте девяти тысяч пятисот метров. Температура воздуха за бортом — пятьдесят, расчетное время прибытия в аэропорт Барселоны девятнадцать тридцать по местному времени. Температура воздуха в Барселоне плюс тридцать два. Температура воды плюс двадцать пять… В полете вам будут предложены обед и прохладительные напитки.
«Шерше ля фам», — получил Артур эсэмэску посреди занятия, делая вид, что все еще внимательно слушает ответ юной стюардессы.
«Где тебя искать?» — ответил он тут же Шиле.
«Там, где мне хорошо».
«Я так и знал. Ты все еще валяешься в постели», — смотрел он в открывавшийся на него рот девушки, которая увлеченно говорила о пожарной безопасности.
«Если бы словами можно было тушить пожары», — представил себе такую картинку Артур. Горит борт, и все пассажиры дружно начинают трещать о своем, о наболевшем, а экипаж сбивает пламя с высоты крепкого многоэтажного мата. Согласно протоколам, перед катастрофой никто из пилотов не прощается и не просит прощения у близких, все тупо грубо матерятся.
За бортом пылала весенним солнцем суббота. За окном — солнце, суббота и весна. Эти трое тянули канат времяпровождения изо всех сил, но вставать все равно было лень. Лень побеждала, не предпринимая для этого никаких видимых усилий. Я закрыла глаза и провалилась обратно в сон.
* * *
Выходной выдался жаркий. В мечтах ее были паруса яхт, а на деле сушилось на веревке белье. Шила смотрела сквозь стекло, на балконе напротив трепыхались чьи-то белые государственные флаги. Будто люди все еще сомневались, гражданство какой страны им принять, чтобы начать с чистого листа. Сколько можно было смотреть на чужое белье, пусть даже чистое? Ее хватило минут на пять. Она налила себе чаю, тот еще не остыл, и взяла в руки телефон. Когда нечего было делать, Шила звонила Джульетте, даже сама не понимала зачем, то ли по привычке, то ли от скуки, разговоры были самые обычные, вроде этого:
— Мне нравилось, как он готовил. Бывает, приготовит меня и ест. Знаешь, какой это кайф, когда тебя едят, ты кричишь, будто зовешь на помощь, тебя слышат и тебе завидуют.
— Тогда что тебя в нем не устраивает?
— Да все устраивает. Кроме запаха. От него несет воспоминаниями прошлой семейной жизни.
— Понимаю.
— Ничего ты не понимаешь. Сидишь там себе замужем. Тупеешь.
«Точно, тупею», — заметила про себя Шила.
— А жизнь тем временем проходит. Да что жизнь, лето проходит.
— Не волнуйтесь девушка, кругом лето! А ты слишком требовательна к нему.
— Я? Нет. Летом мне ничего не нужно, разве что щедрого мужчину, чтобы вывез на берег моря, бросил на песок, принес стакан коктейля из свежего манго, а сам пошел купаться, переплыл бы море, совершил подвиг, стал бы известным, потом вернулся обратно, принеся немного морской прохлады на своей коже.
Ну, и все в таком же духе, летом все были помешаны на море, на отпусках и на чемоданах. Проболтали с подругой час ни о чем. Она час потеряла, подруга — час, итого два часа коту под хвост. Только начало остывать ухо, Джульетта звонила сама. Теперь уже Шила решила примерить на себя роль жертвы, изнывающей от нехватки морской воды:
