Стеная и охая, они восстановили относительный порядок в заведении.
– И веселее! – командовал Убер. – Лица счастливые! Давайте, Лелек и Болек, работаем с огоньком!
Они подняли стол, расставили стулья. Сломанный отнесли в угол, сложили отдельно.
– О, у тебя молоток-гвозди есть? – спросил скинхед.
Бармен пожал плечами. Кто его знает.
– Ладно, – хмыкнул Убер. – Свободны. Вот вы унылые.
Они ушли, поддерживая друг друга. Убер закатил глаза на мгновение, фыркнул. Вернулся к стойке.
– Ущерб тоже можешь внести в мой кредит, – сказал он. Бармен кивнул.
– Это люди Соловья, – сообщил бармен невозмутимо. – Если вам интересно. Возможно, скоро вам придут делать очень больно.
Убер на мгновение помрачнел. Затем рассмеялся.
– Чувак, – сказал он. – Ты хуже ворона Эдгара По. Только не говори «неверморе», я тебя прошу.
– Никогда, – каркнул бармен.
– Что?! – Убер решил, что ослышался.
– Никогда не скажу. Я не знаю латынь.
Убер вздохнул.
– Вот ты тролль. Мика, пошли.
5. «Мамед прав»
– Что случилось с Мартой? – спросил Убер негромко, когда Мика, разморенная обедом и эмоциями, уснула. Нэнни смотрела на него в полутьме палатки, темные глаза ее поблескивали.
– Зачем тебе? Ты уйдешь, а нам тут жить…. Или ты действительно вообразил себя ангелом, посланным с небес? – язвительно сказала она.
– Я корыстно заинтересован. Мне обещали перо. А это, как вы понимаете, Наталья Васильевна, очень серьезно. Очень.
Нэнни помолчала.
– Ну же, – сказал Убер.
– Она уехала.
Убер решил, что ослышался. Нэнни сказала это так уверенно и искренне, что он почти поверил.
– Что? – Убер помолчал. – А как же…
– Вот так.
Скинхед почесал лоб, мучительно напряг мозг. «Что-то я пропускаю…»
– Вы точно знаете, что она уехала?
– Да, она должна быть на Звоне.
Лицо Убера, видимо, стало слишком выразительным. Нэнни побледнела.
– Звенигородская на карантине, – сообщил Убер. – Чума.
– Что… – Лицо Нэнни осунулось на глазах, посерело. – Но…
– Если это так, мне жаль. Она умерла три раза назад, как сказала Мика.
– Стоп!
– Что? – Нэнни обернулась.
– Она ушла без паспорта. Значит, не собиралась уезжать со станции. – Убер размышлял вслух. – Итак, как опытный мистер Холмс хочу спросить: какие ваши доказательства? Ну что еще?
Нэнни заговорила:
– Ей обещали сделать паспорт… другой. С другим именем, не знаю. В общем, совсем другой.
– Кто? – Убер помедлил.
– Чечен, – сказала Нэнни.
Убер закаменел лицом.
– А! Этот. Он ведь не чеченец?
Нэнни фыркнула.
– Какое там! Знаем, знаем, он всем рассказывает, какие чеченцы страшные и как резали головы русским. А он такой страшный, что отрывает головы голыми руками. Но мало кто верит. Но откуда-то с Кавказа вроде бы.
– Так что с ним?
– Она ушла на встречу с ним.
– Стоп. А зачем ей уезжать, да еще тайно?
Нэнни помолчала.
– Ну же!
– Не знаю, – сказала она.
– Как часто я слышу это. – Убер усмехнулся. – Но не верю.
– Слышал крик? – спросила Нэнни. – Конечно, слышал. Нашу бедную Марту обещали дракону.
Глава 5
1. Убер пытается свалить
Убер лежал на койке, смотрел в полотняный потолок. Иногда потолок словно начинал шевелиться от сквозняка. Над станцией гулял ветер. Нэнни говорила, что это от того, что на Кладбище создают тягу, для крематориев, поэтому тянет даже отсюда. Но если это правда, над «Обводным» иной раз поднимался такой воздушный поток, что палатки начинали трепетать, словно стояли на склоне горы, на поверхности. И словно собирался ураган…
«Уходи, странник, пока можешь… нам уже поздно», – крутились в голове слова Мамеда. И тот дикий танец. Раз! Раз!
«Дракон, он везде». Светлана, жена мэра. Убер вздохнул. Почему-то неприятно вспомнился сон, и мокрые собачьи морды тычутся в затылок…
«Марту… обещали дракону». Нэнни.
– Похоже, действительно надо мне отсюда валить, – подумал Убер вслух. – Мамед прав. Но куда? Или, может, кого?
И как оставить тут Мику с Нэнни?
Насчет ухода два варианта – по поверхности и под землей. Под землей легче, конечно. Мэр сказал, что на «Звенигородской», на «Звоне», карантин. А это значит, что путь перекрыт. Но вдруг… Убер помедлил. «Я знаю о чуме только со слов мэра». Политики врут. Это часть их природы. Они думают, что своим враньем изменяют мир под себя.
Надо бы проверить.
Убер выпрямился.
Бешеной собаке семь верст не крюк.
А уж скинхеду…
* * *
На путях расположился патруль. У них огнемет, с удивлением отметил Убер. Вот это да. Солдаты были со знаками различия Большого метро и с санитарными повязками. Серьезный кордон. Командовал ими военмедик – в халате поверх военной формы. Молодой, бодрый. Когда Убер прошел мимо него, он что-то писал в блокноте – судя по мечтательному выражению лица, явно не инфузорию какую-то описывал. На кармане халата бейдж. «…емиров», прочитал Убер.
– Куда прешь?! – грубо закричал молодой солдат, увидев скинхеда. – Жизнь надоела?
Убер остановился.
– Есть такое дело, – согласился он. – А как у вас?
– Че?! – Солдат оторопел, заморгал. Скинхед мотнул головой в сторону туннеля на «Звенигородскую».
– Что там? – спросил Убер. Резкий солдат поднял автомат, навел на Убера.
– Чума, не знаешь, что ли?! Стой!
– Убери железку, а то порежешься, – процедил Убер. Он не любил, когда на него наводили оружие.
– Там Черный Санитар, парень, – тихо сказал второй стражник, постарше. – Не советую. Думаешь, нас просто так здесь поставили?
Черный Санитар. Легендарный чистильщик метро. Убер почесал лоб.
Вот невезуха. Наверху собаки Павлова, внизу чума и Черный Санитар. Куда теперь идти? К мортусам?
Значит, там действительно чума. Вернее, скоро ее там точно не будет. Как и заболевших людей. По страшным слухам, что ходят в метро, Черный Санитар сжигает всех зараженных. Из огнемета… Убер повернул голову. Вот примерно такого, как этот, на блокпосту.
