– Такая же ведьма, как и твоя мать! – с ненавистью процедил он.
– Пусть так, и что ты решил? – не сдавалась девушка, желая услышать нужные слова.
Мужчина остановился и, прищурившись, потребовал:
– Хорошо, но я хочу клятву.
Девушка устало хмыкнула и, достав охотничий нож из сапога, полоснула запястье, уверенно произнесла:
– Клянусь богами, что не сбегу, пока Тарентор – остается владыкой золотых драконов, или до своей свадьбы. Обещаю посещать обязательные торжества и быть любезной.
– Послушной, – не удержался отец.
– Тураны свидетели, – закончила клятву девушка и убрала руку с раны, добавляя. – Послушание не входило в договор.
– Я могу…
– Не можешь… – процедила она и, отвернувшись, медленно побрела к лошади.
Видя дикий страх в глазах питомицы, с любовью прикоснулась к гриве Вертары, успокаивая. Именно сейчас Ларисинья осознала, какое чудовище ее отец и как она его ненавидит и презирает.
***
Несколько дней спустя Ларисинья сидела на берегу озера, и задумчиво смотрела на воду. Как только почувствовала сильную магию, замерла, а потом медленно приподнялась. Появилось чуть слабое темное свечение, из которого вышел худощавого телосложения молодой парень, в котором она узнала мага, вернувшего к жизни Вертару.
Ларисинья понимала, что опасно быть рядом с таким мощным никтротом наедине, но страха не испытывала. Лишь с интересом осмотрела его с ног до головы, и без стеснений задала прямой вопрос, беспокоивший ее все это время:
– Почему ты мне помог?
– Не знаю, – задумчиво ответил маг, осторожно приближаясь к наследнице, переживая, что испугает. – А может потому, что я также одинок, как и ты? Только с разницей, что у тебя друзья – звери, а у меня и этого нет.
Ларисинья вновь присела на камень и с удивлением поинтересовалась:
– Ты за мной следил?
Маг растерялся и, неуклюже улыбнувшись, выдал:
– Прости, немного, когда ты занималась в саду или каталась на лошади. Красивая она у тебя…
Наследница не сдержала улыбки, искренне обожая преданное животное – друга, и тут же уточнила:
– Почему ты одинок?
– Животные боятся моей магии, как, впрочем, и все живые существа.
– Такой сильный?
Парень тяжело вздохнул и, расположившись рядом с девушкой, неуверенно спросил:
– Не против?
Девушка кивнула, не понимая, почему не чувствует страха, и сорвала траву, растущую рядом с камнем. Как только молодой парень удобно расположился, она вновь переспросила:
– И все же, если ты такой могущественный, почему одинок? Ведь сила притягивает…
– Потому что я не должен жить. К тому же, если отец узнает о моем существовании, не пощадит ни меня ни мать…
Изумленно уставившись на парня, Ларисинья ахнула и закрыла от удивления ротик ладонью.
– Как жестоко слышать такое, а ты… живешь с этим…
– Ты тоже несчастлива, – буркнул незнакомец, поворачиваясь лицом к озеру.
– Постой, ты сказал мать? Тогда ты не одинок… Одиночество – это когда всегда один…
– Ты не права, Висарена так увлеклась спасением наших жизней, что и не заметила, как я вырос, причем, в полном одиночестве.
–А где твоя мать сейчас?
– Прячется… там, где не найдут никогда, в самом видном месте. Во дворце.
– А ты?
– То там, то здесь… Мою силу чувствуют, несмотря на то, что мать поставила защиту мне через себя. И я вынужден постоянно прятаться. Иногда я даже не знаю, как регулировать магию, но стараюсь сдерживаться.
– Странно, разговариваем, а я даже не знаю, как тебя зовут.
– Зато я знаю, – с грустной улыбкой заметил парень, и тут же представился. – Варальд. Буду рад быть твоим другом.
Драконица кивнула и приветливо произнесла:
– Единственным другом…
– Это точно, – усмехнулся парень.
– И я рада, – проговорила девушка, радуясь и не веря, что можно вот так просто разговаривать и общаться. Но в душе мгновенно вспыхнуло переживание, что это ненадолго.
***
Ларисинья кружилась по комнате, радуясь замечательному настроению. Посмотрела в окно и, решив, что время уже подошло, бросилась из помещения на встречу с магом, с которым она общалась ежедневно на протяжении целого месяца. Варальд. Ее новый и единственный друг, привнесший в ее тяжелую жизнь капельку теплоты, озеро доброты и океан счастья.
Ларисинья сбегала по лестнице и напевала веселую песенку, когда столкнулась в дверях с Олироной, ехидно улыбающейся змеиной улыбкой. Девушка молча обошла ее, но застыла, услышав язвительный вопрос:
– Пошла на встречу к магу?
Пытаясь не выдать бушующих эмоций, драконица с силой сжала пальцами сиреневое фланелевое платье, и, не поворачиваясь, спокойно уточнила:
– Магу?
– Конечно, с которым ты постоянно встречалась и подвела к смерти, – ехидно прошипела женщина, ухмыляясь.
Ларисинья резко развернулась и прохрипела:
– Смерти?
Олирона злорадно оскалилась и довольно выдала:
– Конечно! Глупая принцесса! Неужели ты думала, что я не заметила твою счастливую мордашку и нарядные платья, вместо тех тряпок, что ты раньше любила напяливать на себя? Я всегда все знаю! И еще… доложила обо всем, что видела, владыке, предоставив ему запечатленный остаток магии подростка, когда вы вчера разошлись. Что странно и удивительно, им заинтересовался Дарен, посчитавший мальчишку опасным для общества. И на сегодняшней встрече его изолируют. Навсегда!
Ужас, неверие, жуткий страх сковали сердце девушки, и она отступила назад, заплетаясь в собственном платье, в панике хватаясь за голову, громко выкрикивая:
– За что? Почему? Что я вам сделала?
– У тебя не должно быть друзей! Не должно! Ты приносишь смерть! Твоя жизнь должна быть взаперти. Мелкая ничтожная дрянь, занявшая место наследницы, – цедила жестокая женщина, получая удовольствие от боли в глазах наглой неконтролируемой воспитанницы, по ее мнению.
Громкий крик разразил пространство, и женщину откинуло в сторону, ударяя о стену башни. Ларисинья пыталась успокоиться, разрывая выступившими когтями свои запястья, но ничего не получалось. Обреченно посмотрела в сторону леса, где в глубинках пряталось ее любимое озеро, и отчетливо поняла, что не успеет прийти раньше Дарена.
«Это я виновата! Только я, и никто другой… Я позволила себе счастье добрых отношений с другом, и подвела его к смерти…»
Сквозь мутное сознание, уплывающее в неизвестность, стала призывать внутреннюю драконицу, умоляя проснуться и помочь. Не слыша ничего в ответ на свой призыв, всхлипнула и сорвалась вперед, но ноги не слушались, а сердце с бешеным стуком колотилось в груди.
