Осторожно ступая по коридору, она шла по запаху, и, когда поняла, что стоит перед нужной дверью, осторожно открыла ее.
В маленькой комнате стояла только узкая скамейка, на которой лежал матрас, а на нем простынь и подушка. Несколько полок на стене и множество маленьких свеч на них. Что интересно, запаха колдовства не было, только аромат трав. Легонько пройдя вперед, понимая, что не должна, Лари подняла подушку и увидела кулон на цепочке. Странный по виду, как будто к нему прикреплялась еще одна часть.
Бережно взяв его в руки, открыла и увидела изображение маленького мальчика. На лице курчавого ангелочка блуждала улыбка, и его глаза казались ужасно знакомыми. На другом был изображен мужчина… но его лицо было содрано ногтями.
«Почему она уничтожила портрет своего любимого мужчины? И с какой целью потомственная ведьма находится здесь в приюте, где бесчинствует шахра?! Где ее сын?»
Внезапная оглушительная мысль пришла в голову, и Ларисинья всхлипнула, с ужасом понимая, почему колдунья оказалась именно здесь и сейчас…
Громкий четкий голос раздался позади, пропитанный лютой ненавистью и болью:
– Она убила моего сына. Нашла нас и убила его, а я… только смотрела, отравленная водой, в которую маг подсыпал ядовитый порошок.
Ларисинья медленно повернулась и увидела … женщину, проклявшую Лусиинду. Развратница соблазнила ее мужа и посмела жестоко унизить ведьму… и та наказала ее. Но несправедливое возмездие пришло к ней, и проклятая в отместку уничтожила ее маленького сына…
Девушка, не веря, завертела головой и прохрипела:
– Как? Ведь ты… ведь ты – потомственная колдунья! А они… они смогли…
Худая измученная женщина сняла черный платок с головы, показывая черные волосы с белой проседью, и устало прислонилась к стене. Лицо ее было больным, мешки под глазами, совсем не сравнить с той молодой колдуньей, какой она была пять лет назад. Высохла не только душой, но и телом.
– Она только смеялась, ничего не говорила, потому что рядом с ней был маг, но глаза… шептали многое. Она знала, что мой муж вновь уехал, ведь он лишь изредка навещал нас, когда нуждался в помощи. И шахра пришла отомстить. Иссушила моего нежного мальчика, но не всего, частично, оставляя мне его таким… таким…
Женщина тяжело всхлипнула, закрывая дрожащей рукой рот, а потом продолжила:
– Я… только я… виновата в смерти моего малыша и всех. Лишь я… Именно в тот момент я прокляла себя и дала клятву, что уничтожу ее любой ценой, даже своей жизни.
– Но…
– Послушай, пожалуйста. Я наблюдала за тобой все это время, пряча свою магию, и только вчера решилась дать тебе подсказку, – прохрипела она, сильнее укутываясь в шерстяную шаль.
– Это ты была в саду… – произнесла Лари, чувствуя неимоверный холод, напоминая себе, что нужно сходить к Виете и высказать все, что она думает про отопление, ведь так и дети могут замерзнуть.
– Да, я надеялась, что ты не остановишься, и дальше будешь искать, как только вернешься с проклятых земель.
– А если бы не вернулась? – прошептала девушка, непрерывно смотря женщине в глаза.
Колдунья горько вздохнула и спокойно произнесла:
– Черный дракон понял свой промах и больше не допустит ошибок, а в другом… его нельзя упрекнуть. Он не даст тебя в обиду. Это так же верно, как тот факт, что он прекрасно слышит меня, находясь в кухне, хотя я пытаюсь скрыть от него наш разговор. Ты никогда не находишься одна, всегда рядом наследник или маг. А вот мой мужчина предал… Порой я проклинаю, что я колдунья и мой бесчувственный муж тоже, нет у нас звериной верности и преданности, как у вас. И предательство – встречается у никтротов на каждом шагу…
– Твой муж изменял? – повторила девушка, презирая мужчину, из-за которого случилась трагедия в приюте.
– И не с одной, видно я не так хороша, как другие, а особенно… она. Я не хотела ее проклинать. Но слова, которые она говорила обо мне и моем сыне вызвали семейную чарку (связь с умершими родственниками через силу), вспыхивающую во время невыносимого гнева, и я прокляла ее голосом потомков, как марионетка, действуя от их лица. А сама в этом была неопытна, но магия сильна… на мое несчастье. В итоге все обернулось против меня. Я не смогла спасти своего сыночка.
– Мне очень жаль, – искренне прошептала Лари.
– Верю, и принимаю твои слова. А теперь, я скажу… но только так, как могу, насколько позволяет мне сила, – проговорила женщина и тут же ее голос поменялся и она прохрипела: – Смерть шанары там, где укажет страница. Смерть мага разрушит силу, а отчаянье обретет надежду.
Ларисинья ничего не понимала и только попыталась что-то сказать, как женщина покачала головой, умоляя молчать. Колдунья тяжелым шагом подошла к кровати и взяла кулон. С силой сжав его в ладонях, как будто в последний раз, с нежностью посмотрела на лицо своего малыша и дрожащими пальцами провела по портрету. На секунду закрыла глаза, не обращая внимание на слезы на щеках, и отдала девушке.
– Зачем? – тихо пролепетала драконица.
– Не расставайся с ним никогда, а если… холод будет в сердце, достань и сожми, тогда… все станет правильным… как пожелает судьба, – с болью в голосе выдохнула потомственная колдунья, отворачиваясь в сторону.
Лари пораженно смотрела на женщину, а потом сжала кулон, зная, что больше ведьма ничего не скажет, и можно идти. Посмотрела на ее сутулую спину и поблагодарила:
– Спасибо.
– Это тебе… за надежду для тех, кого я обрекла, – судорожно прошептала женщина, не поворачиваясь лицом к девушке.
Лари медленно двинулась на выход, как вдруг услышала:
– Ларисинья… ты достойна настоящего счастья, поэтому не отвергай своего мужчину. Он любит тебя, как и ты его, только не осознаешь этого.
Девушка улыбнулась и только молча кивнула, зная, что ведьма почувствует ее ответ.
Выйдя из кельи, драконица несколько минут стояла под дверью пытаясь успокоить бушующие эмоции. После направилась в кухню, видя, как Конер прислонился к огромному столбу и держит корзинку в руках.
–Это что? – с удивлением поинтересовалась девушка, пряча кулон во внутренний карман платья.
– Ты не обедала, – недовольно буркнул мужчина.
Лари улыбнулась, и, подойдя ближе, загадочно произнесла:
– Если… если только составишь компанию.
Дракон усмехнулся и заявил:
– Я и не рассматривал других вариантов, но приятно слышать.
Лари подняла бровь и усмехнулась, а мужчина довольно оскалился. На пороге кухни им встретились кухарка и черновые помощницы, которые прятали улыбки, чем очень смущали Лари. Она даже отступила чуть подальше от мужчины, тотчас слыша низкое рычание, а потом и предупреждение:
– Отодвинешься от меня еще, и я закину тебя на плечо, чтоб уж точно не смущалась.
