– Я никогда не работаю бесплатно, – резко рявкнула слабая знахарка, сложив руки на груди.
– Но я же вам всегда помогаю, и нашла девочек, чтобы приносили доход, продавая себя… – как можно вежливей напомнила Лусиинда, не желая отдавать честно заработанные монеты жадной директрисе.
– И теперь, видимо, ты уже бесполезна… – задумчиво пробубнила Виета, размышляя про себя, кого из девочек выбрать на замену этой для постельных утех в публичном доме. Она напряженно вспоминала все даты рождения, напоминая себе, кто уже повзрослел или уже подошел к этой черте. И тогда уже завтра можно отправлять счастливицу в заведение для легкого заработка…
От нескольких вариантов у нее засветились глаза, зная, что девочки еще чисты, пусть не совсем доросли, а за девственность ей заплатят вдвое больше, поэтому вместо одной красавицы она выберет двух… неказистых, и будет получать также, а может еще и больше, ведь они совсем молоденькие, а значит, будут пользоваться спросом.
– Я заплачу, как только поправлюсь… – пошла на другую уловку Лусиинда, в душе презирая тварь, желающую забрать ее деньги (мелочь по сравнению с тем, что настоятельница имела).
«Хитрая, мерзкая старая карга! Вылечи, а потом мы с тобой поговорим…» – думала она, окидывая Виету пронзительным взглядом.
– У тебя есть золотые, – возмущенно выкрикнула Виета, не желая оставлять полудохлой девке такое сокровище. Прищурилась и для убедительности, процедила: – Их звон я ни с чем и ни за что не спутаю!
– Но тогда у меня ничего не останется на…
– Что ж, уходи и подыхай от своей тупости, а мое время стоит очень дорого, – злобно процедила знахарка, поправляя свое новое шерстяное платье, в голове считая золотые, которые продажная девка ей обязательно отдаст, уж она об этом позаботится.
С сожалением, смотря на свою руку, которая невыносимо болела, сильнее с каждой секундой. Лусиинда всхлипнула, чувствуя, как по щекам катятся слезы, и обессиленно прохрипела:
– Хорошо, я дам один золотой…
– Два, – с негодованием гаркнула настоятельница, и без особого осмотра прекрасно зная, что магичке не жить, стало быть, золотые ей не нужны. А вот она очень нуждается в них, направит все на свое поместье. Еще немного и она будет богатой териной со своим огромным домом и землями. И совсем неважно, что ради этого она довела выродков по полуобморочного состояния, экономя на питании, а также заставляя их физически работать за всех фиктивно числящихся черновых рабочих. Жадная женщина вытащила все деньги из общей казны приюта, периодически пополняющейся за счет пожертвований гильдий.
Девушка обреченно вздохнула и достала из кармана два золотых, напоследок жадно сжав их в здоровой ладони. Женщина мгновенно подошла к ней и, яростно схватив свое богатство, которая наглая девка не хотела отдавать, покрутила в руке, жмурясь от счастья.
– Ну же… помогите мне! – с обидой воскликнула девушка, не желая и дальше видеть алчность настоятельницы.
Виета, не торопясь, направилась к сейфу. Открыв его, загораживая спиной магине обзор, положила монеты в новый мешочек и недовольно рявкнула:
– А что говорить-то? Тебя прокляли, и теперь ты будешь медленно гнить, пока боль не остановит сердце. Так уж бывает, если жестоко обидишь ведьму.
– Но я же не знала… Я ничего не знала, – пролепетала Лусиинда, дрожа всем телом. – Но вы же поможете, да?
Виета нахмурилась и презрительно буркнула:
– Чем? Ты умрешь, и это невозможно изменить…
– Но я же вам отдала золотые… Вы сказали… сказали…
– Они мне нужнее, чем тебе. И я за них тебе позволю находиться в приюте еще некоторое время, пока это будет возможным.
– Но неужели… Неужели ничего нельзя сделать? – в панике шептала девушка, не веря, что ее жизнь погублена из-за связи с любимым мужчиной.
– Нет, – категорично отчеканила Виета, усаживаясь в кресло, уже не сосредотачиваясь на завываниях магички, думая о вкусном ужине, который специально для нее и Роны готовит повариха.
– А почему ведьма сказала такие слова: «Бесконечное существование шахры закончится в ночь, когда кровь чистой девы уничтожит черную душу»? Что это значит?
Женщина нахмурилась, с гневом осознавая, что колдунья дала ей подсказку к вечной жизни пожирательницы тел. Обязательное условие всех проклятий: рассказать о возможной жизни и неизбежной смерти. Но если даже один раз позволить проклятой твари испить душу и тело ребенка, она не остановится… А зачем ей такие проблемы, когда можно просто подождать, когда продажная девка сдохнет, выманив за свою помощь все золотые монеты, что у нее есть? В противном же случае она ничего не сможет контролировать. Взрослые шахры в момент сильного голода могут поедать не только детей, но взрослых. Не полностью, но достаточно, чтобы жертва умерла.
Виета отвернулась и сообщила:
– К тебе это никак не относится. Ты что-то перепутала, глупая гусыня. И… убирайся, твой запах так ужасен, что я не могу нормально дышать.
Лусиинда гневно посмотрела на жестокую женщину и прокричала:
– Как вы не понимаете, я умру, если что-то не предпринять!
Виета скривилась, презирая драконицу, посмевшую ей перечить, и процедила:
– Я знаю об этом, и тебе сказала, а вот ты, видимо забыла, с кем ведешь беседу. Если сейчас же не уберешься в свою комнату, то я выкину тебя отсюда навсегда! Поняла?! И плевать я хотела на твои стоны о несправедливости. Нечего было проклинать потомственную ведьму.
Девушка только горько всхлипнула и кивнула, не желая злить Виету, а то с нее не убудет выкинуть ее из приюта в таком кошмарном состоянии, в котором она находилась.
Закрыв глаза, проклятая магиня вышла из кабинета, чувствуя, как все тело дрожит, и ее бросает то в холод, то в жар. Как только оказалась в своей постели, легла на подушку и провалилась в глубокий спасительный сон…
***
По истечении нескольких дней
…Слабую магичку невероятно трясло в невыносимой агонии, и она протяжно, завывающе стонала от боли, не в силах контролировать ничего. Неприятный тленный запах стоял в комнате, но девушка уже привыкла к этой вони. Ее тело гнило, а она только лежала, не имея возможности встать, чтобы попить воды.
Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть, и она подняла замученный взгляд на вошедшую Виету. Женщина с презрением посмотрела на полуголую девушку в разорванном платье, правая рука которой полностью сгнила, и скривилась.
Пройдясь по комнате, полюбовалась на свои новые черные закрытые туфли, приобретенные ранним утром на базаре, и рявкнула:
– Все жалуются на неприятную вонь. Это невыносимо!
– Простите. Я… – еле слышно прохрипела магиня.
– Ты ничего не можешь сделать, так как все вскоре будет еще хуже. И чтобы заткнуть всех, мне нужно больше золотых, и возможно тогда…
