Иван помолчал и кивнул.
– Хорошо, Настя. Я понял.
Он вернулся в комнату, с трудом протиснулся на свое место за столом. Шакил на коленке подкидывал сына, мол, люли-люли, едем-едем. «Интересно, куда приедем», – подумал Иван. Подмигнул карапузу. Шакил улыбнулся, карапуз же смотрел серьезно, хмуря прозрачные брови. Похоже, он лучше всех понимал, к чему идет дело.
Иван оглядел компанию. В маленькой комнатке набилось столько народу, что втиснись еще один человек – и его выдавит, как пробку из бутылки.
– Сделаем так, – сказал Иван. – Тебя, Саша, мы светить не будем… помолчи, пожалуйста. Послушай. Ты наш резервный вариант и путь спасения, если что.
Шакилов попытался возразить, Иван отмахнулся – потом.
– Ты мне лучше вот что скажи, – начал он. – Я видел, как Орлов покупает женскую дребедень на лотках. Я вот все думаю, зачем ему какие-то там заколки? Он вроде не женат. Детей у него нет. Женщина?
Шакилов повернулся к жене.
– Настя?
Та фыркнула.
– Конечно, у него на «Гостинке» есть женщина. Это весь Альянс знает – кроме тебя. Он к ней через день ходит с подарками. Уже половину местной бижутерии туда перетаскал.
Иван помолчал.
– А она к нему?
– Что?
– Она к нему ходит?
Шакилов внимательно посмотрел на Ивана.
– Что ты задумал?
* * *
– Я тебя давно жду… – Орлов толкнул дверь и замер. Открыл рот.
Таких страшных женщин начальник СБ видал в гробу.
– Привет, красавчик, – сказала «женщина» томным голосом. Знакомый прищур накрашенных глаз. «Твою мать, это же…»
Орлов рванулся назад, в комнату. В верхнем ящике стола у него лежал пистолет – хорошая итальянская «беретта». В следующее мгновение «женщина» догнала его. Удар. Начальник СБ полетел на пол, ударился боком. А! Выдохнул сквозь зубы. Перевернулся на живот и пополз. Его схватили за ногу. Орлов попытался удержаться за ножки стула, но только опрокинул его. Бам. Закричать! Он открыл рот. В следующее мгновение туда впихнули комок грязной тряпки. На спину начальника СБ навалилась тяжесть.
– Вот и умница, – сказал мужской голос. Голос Ивана. – А ну-ка, давай сюда ручки…
Скотч затрещал.
Диггер сидел на нем верхом. Орлов от бессилия что-либо сделать расслабился… «Черт, тупица, как я же так прокололся?! Бабы, во всем виноваты проклятые бабы».
Но почему Иван, черт возьми, жив?!
Орлову заклеили пластырем рот. Потом приподняли и усадили на пол – спиной к столу. Он вынужденно смотрел, как «женщина» сбрасывает с себя юбку и прочие детали женского гардероба, и натягивает армейские штаны и куртку. Потом Иван стирал салфетками с лица краску, матерясь и гримасничая.
«Теперь я покойник, – подумал Орлов спокойно. – Я – покойник».
* * *
Закончив переодеваться, Иван подошел к телефону, снял трубку. Помедлил. Дороги назад уже не будет.
Набрал номер. Ноль и три. Проф утверждал, что когда-то это был номер «скорой помощи». Ну, медики нам точно понадобятся. Иван приложил трубку к уху. Гудки. Вызов.
Подождал.
Наконец на том конце провода сняли трубку. Далекий голос произнес «У аппарата». Иван посмотрел на «сопровождение красавицы» – Убера, Водяника, Мишу, потом сказал:
– Мы в прошлый раз не договорили, генерал.
* * *
На столе выстроилась целая команда фарфоровых слоников – от маленького, размером с наперсток, до огромного патриарха с длинными загнутыми бивнями, могучим хоботом и мудрым взглядом. Голову слона покрывала фиолетовая попона с золотыми кисточками. Мемов задержал на нем взгляд. Слоновий патриарх смотрел на генерала с истинно слоновьим спокойствием.
Мемов хмыкнул.
Большая часть слоников получена им в подарок. Часть он купил у диггеров сам. Про страсть генерала к фарфоровым слоникам уже ходят легенды среди подчиненных. Очень хорошо. Если он выполнит свое предназначение, эти легенды будет пересказывать все метро…
Но это потом. А сейчас пора работать.
Сазонов подошел к столу, взял одну из фигурок и начал вертеть в руках.
Мемов почувствовал укол раздражения.
– Что говорит Постышев? – спросил он. Старый комендант «Василеостровской» как был занозой, так и остался. Потеря генератора ничему его не научила.
– Упрямый старый дурак, – сказал Сазонов. – Он все никак не поймет, что его время прошло. «Васька» больше не сама по себе. Постышев просит увеличить подачу электричества. Вместо шести часов в день – целых двенадцать. Мол, рассада у него вянет. – Нынешний командир диггеров «Василеостровской» ухмыльнулся. – Думаю, он просто кокошник…
– Что? – Генерал поднял брови.
– Просто тянет время, – исправился Сазонов. – Ага.
– И что ты предлагаешь?
Сазонов улыбнулся – развязной, жестокой улыбкой.
– Думаю, там нужен другой комендант.
Мемов посмотрел на него в упор.
– Ты в этом полностью уверен?
* * *
Сазонов наконец поставил слоника на стол и ушел.
Мемов выдохнул. Опасный тип. Если так дальше пойдет, с Сазоновым скоро придется что-то решать. Обидно. «Почему со мной сейчас он, а не Меркулов… Вот об этой потере я действительно жалею. В итоге рядом со мной человек, предавший лучшего друга и собственную станцию. Предатель и убийца».
Но пока приходится его терпеть.
Он эффективен.
Мемов подошел к столу, поднял фигурку и вернул на прежнее место. Может, это глупо, подумал он. Такое раздражение. Это всего лишь слон…
Но это мой слон. И он должен стоять на том месте, куда я его поставил.
Шестой год Мемов строил свою империю. Когда тебе за пятьдесят, начинаешь понимать, что времени у тебя совсем немного. Вокруг одни враги и подчиненные – и если с врагами можно говорить на равных, то с подчиненными приходится держать себя в поджарой форме гепарда, убивающего антилопу за одиннадцать секунд. Были такие хищники до Катастрофы, самые быстрые в мире – да кто про них сейчас помнит? Мемов покачал головой, поправил слоника с краю – с синими узорами на боках. Вот теперь правильно. Снова посмотрел на своего любимца, слона-патриарха. У него есть кому оставить слоновью империю, поэтому он так спокоен. А я? Как быть со мной? Мемов вздохнул и вернулся к рабочему столу, заваленному бумагами, требующими внимания. Самая огромная империя ничего не стоит, если некому ее передать. Саддам тому пример. Тем более что вскорости предстоит такое… Если разведка не ошибается, у нас осталось совсем мало времени. Генерал вздохнул.
«Мне нужен преемник. Наследник. Иначе, случись что со мной, все, за что я боролся долгие годы, полетит в тартарары».
