«Грузинская принцесса», – подумал Иван.
* * *
После ужина из угоря, тушеного в каких-то темных, чуть отдающих кисловатой остротой, листьях, Лали принесла чай. Иван смотрел на нее – не все время, а словно держал в поле внимания, как в дигге держишь напарника. Но там, наверху, это не было подкрашено, как стакан воды розовым витаминным раствором, сексуальным влечением. Все, что делала грузинская принцесса Лали, Ивану нравилось, это было женственно и спокойно, с темпераментом и взглядами из-под ресниц. И в этом не было ничего щенячьего, ничего наигранного.
Спокойное, уверенное влечение – когда два человека нравятся друг другу и знают об этом.
И продолжают существовать, заниматься обыденными делами, держа друг друга в затылке. С Таней у него все было по-другому.
Ивану мучительно хотелось забыть про Кузнецова, оставшегося на пристани, про Убера, которому нужны воспоминания, а не выпивка, как тот почему-то считает, про… Иван дернул щекой. Забыть про Сазона.
Это было не яростное, опаляющее чувство.
Когда Иван вспоминал про Сазонова, это был лед и холод.
Промерзшая душа, как город наверху, Питер. Корка льда на гранитных львах. Ветра, продувающие насквозь широкие пустые улицы.
Вот этот город. Остов его прогнил…
Иван видел внутренним зрением рыхлый, промерзший снег Петропавловской крепости. Что они с Косолапым тогда искали? Черт его знает. Уже не помню.
Иван помнил только холод. И следы – множество следов на белом полотне.
…Каменный остров оставшихся навсегда.
Если я вернусь, то вернусь не только ради Тани.
Я вернусь ради возмездия.
Зло должно быть наказано, подумал Иван.
Просто я раньше не совсем понимал, где оно – зло.
Мемов, Орлов, Сазонов.
Да и сейчас не очень понимаю.
* * *
Убер здесь, в Венеции, нашел себе новое увлечение. Вернее, выбрал одно из старых, отряхнул с него пыль и пустил в дело.
Убер пил по-черному.
И к моменту, когда Иван его встретил, скинхед как раз прогулял все до донышка. Впору последнюю рубаху снимать.
Получив наставления и инструкции, Убер отправился выяснять, что можно сделать для избавления Кузнецова от тяжкой доли. На расходы ему был выделен один патрон.
Скинхед вернулся, весело насвистывая.
– Ну? – спросил Иван.
– Всего-то полрожка надо, брат, – сказал Убер. – Они Кузнецова по дешевке отдают. Он зараза, умница такой, упрямый и работать не хочет. Одно слово: мент.
– И где мы возьмем патроны? – спросил Иван. «Отдать второй фонарь? Мда. Проще уж сразу самому в рабство запродаться».
Уберфюрер погладил себя по бритой башке и улыбнулся.
– Ну, есть тут один вариант…
– И какой?
– Тебе понравится, – пообещал Убер.
* * *
Как Иван и предполагал, ему не понравилось.
Во-первых: что дерутся на выигрыш.
Во-вторых: что ставка – он сам. Это уж Убер как-то… хватил через край.
Судья махнул рукой.
– Начинайте!
Раскололся орешек, куда девать мякоть?
Взбрыкнув, Убер перекатился, подмял под себя щуплого противника. Вскочил, секунда – и рухнул тому на спину, сложив руки в замок. Удар пришелся по затылку. Тумб! Местный громила по имени Локоть вырубился, ткнулся лицо в мокрую грязь.
Убер выпрямился, вздохнул. Со всех сторон кричали. Скинхед наклонился и, ухватив Локтя за плечо, вытянул из лужи и перевалил на спину. Локоть всхрапнул, под носом у него выдувались и лопались грязные пузыри. Лицо превратилось в грязевую маску.
– Победил… – Судья взял скинхеда за запястье. – Победил Убер! – И вздернул его руку вверх. Вал аплодисментов и одобрительных выкриков нахлынул на скинхеда и отступил. Уберфюрер невозмутимо улыбался.
– Силен, – сказал Иван, когда тот вернулся к маленькому лагерю.
– Сколько мы выиграли?
– Порядком. Два рожка почти. Даже за вычетом расходов на выкуп Кузнецова… на первое время нам хватит.
Убер мотнул головой. Лицо у него было разбито. Глаза узкие, как у китайца. Кровь капала с подбородка.
– Ты как? – спросил Иван.
– Нормально.
В следующее мгновение ноги у него подкосились. Иван с Кузнецовым едва успели подхватить обмякшее тело. Похоже, все, допрыгался Убер. Надорвался. Иван скривился. Не поев, драться – это чересчур. Кусок мяса, как у того же Джека Лондона. Иван расплатился с хозяином. Полрожка патронов, и Миша распрощался с рабством.
– Кузнецов, – сказал Иван, когда они разместили бесчувственного Убера на баулах. – Давай за едой. И воды набери. Да… только без крысятины, хорошо? Обойдемся чем-нибудь попроще. Задача ясна?
– Понял, командир. – Кузнецов кивнул.
* * *
Маленькая желтая сова стреляла пластиковыми глазами – вправо, влево. Тик-так, тик-так. Тик-так. На круглом животе стрелки показывали двадцать минут пятого. Рядом горела лама. Как Ивану объяснили, здесь для освещения использовали угрей. Они же электрические. В стеклянной трехлитровой банке, заткнутой крышкой с электродами, лежал гладкий черный угорь. Иногда он начинал метаться, дергаться – Иван видел синеватые разряды, когда угорь касался электродов. Забавная система.
На аккуратно застеленном топчане лежала раскрытая книга. Иван задержал взгляд. Интересно, что Лали читает? «Кетополис: город китов» гласило название. На обложке синий кит сталкивался с гигантским боевым кораблем. Фигурки людей летели в воду.
– Про что это? – спросил Иван.
– Про Катастрофу, – сказала Лали.
– Как? – Он вскинул голову.
– Не про нашу… там люди хотели уничтожить всех китов на свете. И им это почти удалось.
«Да уж, – подумал Иван. – Это по нас – сходить кого-нибудь уничтожить. Это без проблем. Хоть китов, хоть самих себя».
– Я видела, как твой друг дрался, – сказала Лали.
Иван кивнул, поднялся. Нужно проверить Убера и договориться о следующем пароме на Невский…
– Ты скоро уедешь, – сказала Лали негромко. Акцент в ее правильной четкой речи вдруг стал заметней. – Ты скоро…
Иван смотрел на нее. Открыл было рот – она быстро выставила ладонь.
– Подожди. – Глаза ее блеснули. – Я знаю, что ты мне ответишь, но если не спрошу, то потом буду гадать… – Она помолчала. – А я не хочу гадать.
Иван смотрел на ее губы. Он даже говорить сейчас не мог, в груди что застряло.
– Ты любишь ее? – спросила Лали. – Свою Таню?
