– А что тут такого, учитывая обстоятельства? – хмыкнул ученый. – Я, например, уверен, что у Рана и Вороновой были совершенно конкретные задачи, а именно – уничтожить группу, если что-то пойдет не так. Такое же, как у тебя, Заммер. Поправь меня, если я ошибаюсь.
Сапёр ничего не ответил, из чего Богдан сделал вывод, что Протон попал в точку. Что ж, всё логично. Военные всегда перестраховываются, когда дело касается их интересов. А ЧАЭС совершенно точно их интересует, иначе зачем бы им было посылать сюда группу отлично подготовленных военных специалистов, равно обученных как служить науке, так и убивать ради нее?
Но внезапно все размышления Богдана на эту тему мгновенно испарились. Сталкер наконец увидел тот самый разрушенный Четвертый энергоблок, из недр которого он вышел много лет назад, волоча на себе раненого Протона.
Одна стена здания была разрушена полностью, значительная часть крыши провалилась внутрь. Из остатков стен во все стороны торчали красные от ржавчины обрывки арматуры, напоминавшие окровавленные когти фантастического чудовища. Горы бетонных обломков преграждали путь к искалеченному зданию. С тех пор, как Богдан покинул эти страшные места, практически ничего не изменилось.
Говорят, что сразу после аварии планировали построить некий объект «Укрытие», который словно колпаком накрыл бы Четвертый энергоблок. Но радиация в этом месте была настолько ужасающей, что от идеи отказались. Сейчас тоже стрелки дозиметров плясали за красной отметкой, но, по крайней мере, не лежали в крайнем положении, как тогда.
– Не понимаю, как мы тогда выжили, – покачал головой Протон, глядя на дозиметр. – Тут сейчас-то находиться для здоровья, мягко говоря, не очень. А тогда это была просто гарантированная смерть.
– Есть легенда, что существуют люди, на которых радиация не действует, – криво усмехнулся Заммер. – Как сейчас говорят, Зона их приняла изначально, а своих она не убивает. Правда, наказать – может, как строгая мать непослушных детей.
– Остается надеяться, что мы всё-таки окажемся в числе этих, принятых Зоной, – проворчал Протон. – Я-то десять лет назад несколько курсов лечения прошел от последствий радиоактивного облучения. А Богдан – нет, так до сих пор кусками легких кашляет…
– Ладно, чего стоим, – не выдержала Анна. – Пошли уже, раз пришли.
– Ну, пошли, – сказал Богдан.
И первым шагнул по направлению к зловещей, непроглядной черноте, зияющей в недрах разрушенного здания.
* * *
Богдан хорошо помнил дорогу, по которой много лет назад вышел из Четвертого энергоблока. Группе удалось пробраться через завалы, и сейчас люди осторожно двигалась по относительно неповрежденной части здания. Лучи фонарей, прикрепленных к автоматам через планку Вивера, выхватывали из темноты то оплавленную колонну, поддерживающую остатки крыши, то какой-то прибор, превратившийся в груду неопознанного металла, то человеческий скелет, облаченный в остатки полусгнившей одежды…
Мертвая, гнетущая тишина давила на уши, заставляла нервы звенеть в напряжении, словно натянутые струны. Именно в такой тишине, что царит в местах глобальных катастроф прошлого, человеческое воображение порождает самых ужасных монстров, притаившихся в темных углах, ожидая свою добычу.
– Жутко-то как, – прошептала Анна.
С ней трудно было не согласиться. Богдан лишь покрепче прижал к себе дрожащую девочку, которой, похоже, тоже передалась гнетущая атмосфера этого места. И как-то само собой пришло решение: если им удастся выбраться из Зоны живыми, не найдя мифического отца, которого Надежда наверняка сама себе придумала, Богдан ее удочерит. Пить бросит, работу найдет нормальную, лечиться начнет…
Сталкер усмехнулся в темноте. Надо же, какие замечательные мысли! А ничего, что на выходе из Зоны их ждут пулеметчики на вышках, и сам он несколько часов назад плевался собственным сгнившим мясом? В коробочке покойного Лопеза осталось всего две капсулы, и после того, как они закончатся, проще будет попросить Заммера выполнить свое обещание, чем подыхать, выкашливая себя по частям…
Наверно, он слишком сильно задумался и не заметил какой-то очевидной опасности, потому что внезапно ему в спину ударил крик сапёра:
– Осторожно! – за которым последовал мощный толчок в спину.
Тело среагировало само. Богдан, пролетев метра полтора, упал на бок, выпустил девочку, перекатился и вскочил на ноги, одновременно выдергивая из ножен свой лагерный нож.
И увидел в перекрестии двух лучей света жуткую картину.
Заммер боролся с какой-то тварью, на первый взгляд напоминавшей человека. Сапёр лежал на бетонном полу, а тварь навалилась на него сверху и явно пыталась вгрызться в горло. Фонари, прикрепленные к автоматам, выхватывали из темноты то блестящую, скользкую спину чудовища, то когтистую лапу, которую мертвой хваткой держал Заммер, то обезображенное шрамами, перекошенное лицо сапёра, от нереального напряжения само ставшее похожим на морду ужасного мутанта.
Богдан мигом оценил ситуацию. Протон и Анна не стреляли, боясь попасть в Заммера. Оба застыли в нерешительности, пытаясь поймать удобный момент для выстрела, лучи их фонарей метались из стороны в сторону, а тем временем сапёр стремительно терял силы – тварь была крупнее его раза в полтора и, судя по ширине скользкой спины, обладала чудовищной силой.
Дорога̀ была каждая секунда, и Богдан бросился вперед, заорав:
– Светите на него!!!
Хорошо, что спутники поняли его сразу.
Два луча скрестились на блестящем загривке, и Богдан, перевернув нож обратным хватом, со всей силы вогнал его в основание черепа чудовища.
И еще раз.
И еще…
С каждым ударом сталкер чувствовал ладонями, как широкий клинок пробивает толстую кожу твари и крушит позвоночник – который оказалось не так-то просто сломать. Лишь после третьего удара руки Богдана ощутили хруст, будто он ножом ветку перерубил – и тут же мощный удар в грудь отбросил его на несколько шагов. Лагерный нож, звеня, улетел в темноту, а сталкер почувствовал, что сейчас сдохнет от разрывающей боли в легких – похоже, тварь отбила ему их жалкие остатки.
Однако Богдан не собирался сдаваться. Порой ярость, охватившая человека, способна творить с ним чудеса. Видимо, это она пружинисто подняла сталкера с пола, заставила выдернуть из-за голенища засапожный нож – и бросила вперед.
Что можно сделать небольшим ножом с монстром, ширина спины которого превосходит твою вдвое? Да только одно. Нависнуть над ним, схватить за мощные надбровные дуги, вогнав пальцы в глаза, резким рывком запрокинуть ему башку назад и, всадив нож в толстую шею, из последних сил резануть по горлу, доворачивая кисть так, чтобы клинок как можно глубже проник в плоть врага.
По ощущениям трахея твари напоминала толстый канат, но Богдан справился, вложив в рывок все свои оставшиеся силы и заорав при этом так, что собственные уши заложило. Так всегда проще – с криком, выплескивая из себя ярость, которая порой заставляет совершать невозможное… чтобы потом, выронив нож, согнуться в кашле, чувствуя, как из него вылетают собственные легкие…
