«Еще один из его сотрудников?» – подумала Марина. Вот так дела.
– Но вы сами подвергаете их опасности! – воскликнула доктор Свенсон. – Вы швыряете беднягу в реку, а потом устраиваете спектакль, прыгая туда же, чтобы его спасти!
Не успел мистер Фокс что-то ответить, как между ним и доктором Свенсон встала доктор Буди.
– Я вынуждена просить, чтобы вы немедленно прекратили дискуссию, – заявила она с неожиданной решительностью. – Доктор Свенсон, вам это не полезно. Присядьте, пожалуйста. Спор окончен.
Воцарившуюся в лаборатории тишину нарушил неожиданный хрип. Анника Свенсон пыталась отдышаться. Доктор Буди не просто так советовала ей успокоиться. Профессор тяжело опустилась на стул и поставила на ящик отекшие ноги. Нэнси Сатурн принесла ей стакан воды, но доктор Свенсон отмахнулась. Потом опять заговорила, но уже спокойнее:
– Мистер Фокс, вы можете посмотреть все записи, какие хотите, и убедиться, что работа идет правильным курсом. Сатурны вам все покажут и расскажут. Завтра, когда рассветет, доктор Буди отведет вас к мар-тинам, а после этого вы сядете в лодку и вернетесь в Манаус. Вот все гостеприимство, на какое я способна.
– Доктор Сингх поедет с нами, – объявил мистер Фокс.
То было не проявление нежных чувств, а встречное предложение в начавшихся переговорах.
Доктор Свенсон отрезала:
– Об этом и речи быть не может. Доктор Сингх согласилась остаться тут, пока я не рожу ребенка. – Она положила на живот отекшие руки. – У меня для вас большой сюрприз, мистер Фокс. Мне семьдесят три года, и я беременна. Если утром вы не поленитесь приглядеться к жителям деревни, то увидите, что я не одна такая. Мы очень близки к тому, чтобы представить вам искомый препарат. Если только, конечно, вы сможете обуздать свою тягу к разрушению. Я держу свое слово и рассчитываю на то, что вы сдержите свое.
Мистер Фокс на мгновение потерялся. Он пропустил и опыты на мышах, и испытания на более развитых млекопитающих, и расчеты первой эффективной дозы, и исследования последствий передозировки. Мистер Фокс не видел ни одного отчета по предварительным оценкам успешности препарата – и вот перед ним стоял шестимесячный результат первых испытаний на человеке. Но когда глава «Фогеля» переварил наконец обрушившуюся на него информацию, его лицо озарилось нежностью, удивлением и радостью – как и тридцать пять лет назад, когда его жена Мэри сообщила мистеру Фоксу такую же новость. Он осторожно подошел к доктору Свенсон и мягко спросил:
– Сколько уже?
– Почти семь месяцев.
– У меня нет квалификации, чтобы делать кесарево сечение, – заявила Марина. – Я уже говорила вам. Вы должны рожать в больнице.
– С доктором Сингх мне комфортнее, – сказала доктор Свенсон. – На этом этапе мы не можем позволить себе никаких утечек информации. Я не могу ехать в город и там рожать! Я уже видела несколько раз, как оперирует доктор Сингх. Она превосходно справляется. У меня нет никаких сомнений в ее квалификации.
Хотя Марина и научилась перечить доктору Свен-сон в разговоре с глазу на глаз, повторить этот номер на публике она не осмелилась. Не могла же она заявить, что комплименты доктора Свенсон – не более чем ловушка.
– Мы можем привезти специалиста из Рио, – сказал мистер Фокс. – А если хотите, то из Джона Хопкинса. – Он уже забыл о мучительном плавании, о миссис Бовендер, о хуммокка. Препарат работал – вот все, что требовалось узнать. Шефа уже не интересовали ни записи, ни деревья, ни Марина. Он мог спокойно возвращаться в Манаус.
– Я уже сказала, чего хочу. Доктора Сингх я учила сама, поэтому оставьте ее здесь еще ненадолго.
– Хорошо, – ответил мистер Фокс.
Марина раскрыла рот, но доктор Свенсон опередила ее:
– Доктор Буди права, мне нужно отдохнуть. Доктор Сингх, проводите меня до хижины. На сегодня с меня хватит.
Она протянула Марине руку. Кожа между пальцами потрескалась и кровоточила. Когда они уходили, мистер Фокс дотронулся до плеча доктора Свенсон; та милостиво кивнула в ответ.
Под покровом испещренной звездами амазонской ночи Марина нарушила молчание.
– Я уже сказала вам, что не намерена оставаться, – раздраженно прошептала она сквозь шорох крылышек насекомых и бесконечные рулады лягушек. – Вы думаете, что можете просто взять меня в аренду у начальства?
– Потерпите еще две минуты, – ответила доктор Свенсон.
Ее хижина стояла ближе всех к лаборатории. В маленькой комнатке еле умещались узкая кровать, комод, раздвижной стол с двумя стульями. Доктор Свенсон с трудом одолела четыре ступеньки, всем весом опираясь на Марину, и тяжело опустилась на постель.
– Мне надо лечь, – сказала она и с тихим стоном вытянулась на кровати, выпятив круглый живот. Что означал этот стон, боль или облегчение, Марина не поняла. – Пожалуйста, доктор Сингх, снимите с меня сандалии.
Повозившись с биркенштоками, Марина все же сумела их снять. Болезненно багровые ступни распухли так, что пальцев было почти не видно.
– Не вынуждайте меня жалеть вас, – заявила Марина. – Чем больше я за вас волнуюсь, тем сильней уверяюсь, что вы должны лечь в больницу, где доктора знают, что надо делать.
– Вы тоже знаете, что делать, – возразила доктор Свенсон. – А меня жалеете, потому что такой у вас характер. Тут уж я ничего не могу поделать.
Марина присела на край тонкого матраса.
– Кто этот мужчина на фото? – Она сжала запястье старшей коллеги, еле успевая считать учащенный пульс.
Доктор Свенсон повернула голову и посмотрела на черно-белую фотографию в рамке, стоявшую на ночном столике. Высокий худой мужчина в белой рубашке, с прямым английским носом стоял посреди джунглей и смотрел на что-то за спиной у фотографа.
– Никогда не задавайте вопроса, если сами знаете ответ. Терпеть не могу эту привычку.
– Он очень красивый, – сказала Марина.
– Да, он был красавец, – согласилась профессор и прикрыла глаза.
– Где тонометр?
Доктор Свенсон махнула рукой на красную сумку, стоявшую на полу. Марина достала тонометр и стетоскоп.
– Плод мертв, доктор Сингх. Он погиб вчера или позавчера. Я собиралась сказать вам, но тут явилась эта компания. Можно подождать еще и послушать, но там никакого движения. Я не помню точно, когда он шевелился в последний раз.
Марина взяла было наставницу за руку, но доктор Свенсон оттолкнула ее.
– Давайте, послушайте.
Марина вставила в уши концы трубок и стала водить мембраной по животу беременной, останавливаясь в одном месте, потом в другом, третьем.
– Ничего, – сказала доктор Свенсон.
– Ничего, – подтвердила Марина. Измерила давление, потом измерила еще раз, чтобы убедиться в правильности показаний. – Сто семьдесят два на сто пятнадцать.
