– Отлично, граждане, – произнёс Чак. Спаниель расхаживал на другой стороне водоёма перед белой кошечкой и двумя щенками, сидевшими в ряд. – Раз здесь нет людей, чтобы преподать вам урок, думаю, самое время научить вас приносить разные вещи.
– Мы это умеем, – возразила Регина.
Чак остановился и коснулся носом носика щенка.
– Вы знаете, как делать это на суше, но как насчёт воды?
– О! – тявкнула Регина и всем телом задрожала от восторга.
– Не знаю, захочет ли мама, чтобы мы мокли, – засомневался Руфус.
– Я уверена, моя этого не одобрит, – мяукнула Снежинка.
Макс увидел Крепыша и Гизмо, они, прижавшись друг к другу, лежали под деревом рядом с раскрытым пакетом шариков. Под другим деревом расположились Пятнистый и Полосатик; они наблюдали за дающим урок Чаком.
Гизмо первой заметила Макса. Она вскочила и побежала к нему с криком:
– Доброе утро!
– Доброе утро, – откликнулся лабрадор. – Почему мы остановились? Всё ли в порядке?
– Да, – ответила йоркширка, виляя хвостом. – Было очень жарко, мы все страшно проголодались и хотели пить. Увидели этот пруд и решили остановиться, чтобы немного передохнуть в тени. Мы пытались разбудить тебя, но ты очень крепко спал.
– Наверное. – Макс подошёл к кромке воды. – Тебе теперь лучше, чем вчера вечером?
– А что такое? – заинтересовался Крепыш, выходя из тени, чтобы присоединиться к ним. – Ты плохо себя чувствовала, Гизмо?
Макс окунул голову в пруд, потом вынул её, подняв кучу брызг. Холодная вода освежала.
– Как приятно! – Пёс облизнулся и вновь опустил морду, чтобы напиться хорошенько.
Чак взял в зубы палку, повернулся и, резко размахнувшись, швырнул её в воду. Палка пролетела по воздуху и с плеском упала на середину пруда, отчего по поверхности пошла рябь.
– Достаньте её! – скомандовал спаниель.
Регина без колебаний кинулась в воду и, высоко держа голову, стала грести маленькими лапками. Её брат осторожно подошёл к кромке воды и с опаской поглядел на Пятнистого и Полосатика.
– Чего ты ждешь, сынок? – спросил старый кунхаунд.
– Маму… – ответил Руфус.
– Всё будет хорошо, малыш, – дёрнула хвостом Полосатик. – Если она узнает, я возьму ответственность на себя.
Над головами у скунса и старого пса среди ветвей устроилась Тиффани.
– Ты уже уехал из города, да к тому же так далеко, – обратилась она к щенку. – Ныряй! Так поступила бы Серебряная Бандитка!
С пруда донёсся голосок Регины.
– Уф, почти достала! – пропыхтела она.
Больше Руфуса убеждать не потребовалось. Он плюхнулся в воду, тявкнул и поплыл за сестрой.
Тиффани бросила пучок листьев в Снежинку:
– А ты что? Тоже боишься?
Кошечка недовольно глянула на енотиху и медленно подошла к пруду. Она потрогала воду лапкой один раз, другой, зашипела и попятилась.
– Они такие смешные, эти детёныши, – сказал Крепыш.
Гизмо завиляла хвостом:
– Когда я была маленькой, плавание казалось мне самым опасным занятием. И я не могла дождаться возможности искупаться!
– А я нет, – признался Крепыш. – Если бы мне сказали, что я буду нырять в пруды, реки, водосточные канавы и океаны, я никогда не покинул бы дом ветеринара.
Макс, виляя хвостом, посмотрел на своих друзей:
– Смело заявляю: мы теперь опытные пловцы.
Пока Чак продолжал тренировку, Макс добрался до лежавшего под деревом мешка с шариками и наелся досыта. Когда потребности желудка в еде и тела в отдыхе были удовлетворены, пёс почувствовал прилив сил и вспомнил о главном: нужно добраться до стены и найти доктора Линн, а также вожаков своей стаи, прежде чем его вновь настигнет Дольф. Он почти забыл о волках, но они не перестали представлять угрозу.
– Как ты, Макс? – спросила Полосатик, когда лабрадор подошёл и лёг рядом с ней и Пятнистым.
– Полон благодарности и рад, что мы едем на поезде и отдыхаем, а не сбиваем себе лапы.
Пятнистый посмотрел на красный, как яблоко, паровоз, блестевший под ярким утренним солнцем.
– Для игрушечного поезда это очень мощный локомотив, – отметил старый кунхаунд. – Мне больше нравятся запах и звуки паровоза, которым управлял вожак моей стаи, но, похоже, электричество работает не хуже.
– Кстати, об электричестве, – сказал Макс. – Я хотел расспросить тебя поподробнее о стене.
– О чём, например?
– Это просто стена посреди пустыни? Есть там рядом какие-нибудь здания? Или другие препятствия?
– Ну, – кунхаунд положил голову на лапы, – там есть три преграды, которые нужно иметь в виду. Во-первых, это забор из ячеистой сетки с колючей проволокой поверху, как у изгороди, которая идёт вдоль рельсов. Под ней легко пролезть. Потом участок дороги, ведущий к металлической стене. Она высотой в три человеческих роста, если люди встанут один другому на плечи, и вглубь земли тоже уходит. У нас с Горошком ушло много дней на то, чтобы сделать подкоп, часто нам приходилось останавливать работу и прятаться, когда ворота в ячеистом заборе отворялись и внутрь въезжали грузовики.
– Значит, там были люди? – уточнил Макс. – Они не нападали на вас?
Пятнистый на мгновение отвёл взгляд и только после этого признался:
– Я радовался, видя их. Но Горошек сказал, эти грузовики напоминают ему то время, когда по городу ходили люди в зелёной форме и заставляли всех уезжать. Только эти машины регулярно возвращались, – продолжил старый пёс, – на восходе и на закате.
Макс не видел грузовиков, забиравших людей, но слышал истории о них от других животных. Некоторые из тех, кто приезжал в грузовиках, носили форму и чёрные маски, другие – мешковатые белые костюмы с капюшонами. Макс поёжился и понадеялся, что никто не вытаскивал вожаков его стаи из постелей и не заставлял лезь в кузов такой машины, чтобы потом долго ехать к стене.
– Когда грузовики катили по дороге между забором и стеной, – продолжил Пятнистый тихим голосом, – мы прятались. А после того как стена раздвигалась и машины оказывались внутри или выезжали за сетчатые ворота в пустыню, мы спокойно могли копать. Горошек так обрадовался, когда мы закончили подкоп, что сразу пролез сквозь дыру на другую сторону. Я же едва успел увидеть палатки, но тут вспыхнул яркий свет, дыру засыпало. И теперь… – Он заскулил. – Теперь Горошка больше нет.
Полосатик подобралась ближе к старому псу.
– Если Горошек ушёл насовсем или пока его нет, у тебя есть я, Пятнистый, – промолвила она.
– Я знаю. – Пёс лизнул скунса в маленькую головку. – Ты тоже моя семья, как и он.
Макс хотел ещё что-нибудь спросить, но почувствовал, что Пятнистый слишком поглощён горем и не станет больше ничего рассказывать. Одно то, что они уговорили Поездного Пса привезти их сюда, уже чудо.
