– Моя сестра. Она больше не в клинике. И вышла замуж.
– Доктор Шэмански слушает.
Я представилась женщине, с которой разговаривала по телефону и напомнила, что мы встречались раньше, когда Бэт записывали в клинику.
– Я только что говорила со своей сестрой, Бэт, и она сказала мне, что ей больше не нужно находиться в клинике.
–
Мисс Паркс, я сейчас загружу файл вашей сестры.
Она на секунду замолчала.
– Хм. Интересно.
– Что там? – спросила я.
– Вы не значитесь как контактное лицо в ее документах. Понятное дело, я вас помню. Я знаю, что вы принимаете активное участие в прогрессе вашей сестры и финансово помогаете ей в лечении. Раньше вы значились как контактное лицо для экстренных случаев или изменений.
– А сейчас нет?
– Именно. Я не могу сказать, почему. Разве что, она удалила его, когда выписалась.
– Так ее выписали? Я думала, ей нужны все четыре месяца лечения.
– Так и есть. Но она сама выписалась.
– Она сама выписалась, – повторила я не только для себя, но и для Райли.
Корд стал перед нами, поставив одну ногу на ступеньку, и склонился ближе.
– Включи громкую связь, – сказал Райли.
Я повозилась с телефоном и подняла его между нами тремя, чтобы всем было слышно.
– Как вам известно, мы не можем удерживать пациентов в нашем учреждении. Если бы Бэт захотела уйти, она смогла бы это сделать. И, кхм, она это сделала.
– Вы знали, что она вышла замуж? – спросила я. Брови Корда взметнулись ввысь.
Доктор Шэмански прочистила горло. Я помнила ее как спокойную женщину, строгую из-за того, с какими пациентами она имела дело, но все же добрую.
– Нет, мне об этом не было известно.
– Она сказала, что его зовут Дэвид.
Возникла пауза и я переглянулась с Кордом и Райли.
– Кэди, Дэвид Бриггс был пациентом нашей клиники, пока он тоже не выписался три дня назад.
– В одно и то же время с ней?
Я услышала стук клавиатуры.
– Нет, за день до Бэт.
– Что вы можете рассказать о нем?
– Я не могу дать вам много информации из-за врачебной тайны, но он такого же возраста, как ваша сестра. Они посещали несколько групп по поддержке вместе.
– Что мы можете мне сказать?
– Вероятнее всего, ваша сестра вернется к наркотикам.
Она лишь констатировала факт – то, что я уже знала. Мои плечи поникли и Райли приобнял меня.
– Судя по нашему телефонному разговору, она уже это сделала, – сказала я в трубку. – Я знаю, как она разговаривает, когда употребляет.
– Мне очень жаль это слышать. К сожалению, я мало чем могу помочь, если она не вернется в клинику. Если вы снова дадите мне ваш номер, я запишу его обратно в ее досье, но, помимо этого, передам его еще и дежурным на случай, если Бэт вернется. Мы свяжемся с вами, если это произойдет.
Я знала, что этого не будет. Особенно, если она вышла замуж. Я была уверена, что доктор думала так же.
Я продиктовала ей номер телефона, поблагодарила и повесила трубку.
– Ничего себе! Не могу поверить, она вышла замуж.
Моя маленькая сестричка. Я все еще помню ее такой юной, перед тем как погибли наши родителей. Ее дурашливые улыбки и объятия.
Парни все еще молчали, как и всегда. Мне нравилось, что они давали мне время подумать, не забрасывая вопросами или советами.
– Так забавно, что я больше расстроена из-за того, что она вышла замуж, а не из-за того, что она бросила клинику. Думаю, я была готова к тому, что она это сделает. Но вот замуж?
– Она взрослая женщина, – сказал Корд. Из них двоих он был прагматичнее и прямолинейнее. От него не услышишь избитых фраз. Слава Богу, потому что мне совсем их не хотелось. Возможно, много лет тому назад, когда Бэт только начала употреблять, я хотела бы слышать обнадеживающие слова, все возможные сценарии того, как обернется ситуация. Как она наладит свою жизнь. Ни один из них не стал реальным. Ни один.
Я кивнула и поднялась на ноги, а Корд отступил назад. Я улыбнулась ему.
– Именно поэтому я здесь, чтобы дать ей делать то, что она считает нужным, будь это клиника или брак. Я приехала сюда, не для того, чтобы снова ее спасать. Теперь это забота ее мужа. Вы готовы прокатиться?
Райли тоже поднялся, повернулся ко мне и приподнял мой подбородок. Им нравилось смотреть мне прямо в глаза, когда мы разговаривали, по крайней мере о серьезных вещах. Они как будто могли заглянуть внутрь и увидеть правду, минуя все фальшивые улыбки и стены, которые я так привыкла возводить с Бэт.
– А что мне еще остается? – спросила я. – Вернуться в дом, где вы опять всунете мне эту пробку с камнем в задницу?
Корд хлопнул меня по попке и хитро улыбнулся.
– Надо ее подготовить, сладкая. Может мы еще не взяли тебя там, но это случится. Когда ты будешь готова.
После того как Арчер уехал, они сделали то, что и обещали. Мы пошли в душ и они вымыли меня, убедившись в том, чтобы я была очень чистой, лишь затем, чтобы отнести меня в постель Корда и по очереди вылизывать мою киску, пока я не кончала снова и снова, даже с драгоценной пробкой глубоко во мне.
– Если мы вернемся в дом, то уже не выберемся из него сегодня, – возразила я, указывая на закрытую входную дверь. Оба мужчины улыбнулись.
– Сладкая, сейчас полдень. Мне нравится, твой ход мыслей. Мы бы трахались часами, не вылезая из постели.
Я чувствовала, как горели мои щеки.
– Мы поедем на ранчо и я познакомлю тебя с нежной, спокойной кобылой, на которой ты покатаешься, – сказал Корд, взяв меня под локоть. Мы подошли к пикапу и он поднял меня на переднее сидение.
– Обкатаем твои новые ковбойские сапожки и ты узнаешь, в чем вся суть Монтаны.
Райли обошел кузов пикапа и забрался на водительское сидение.
– А потом, когда ты поймешь, как это делается, мы отвезем тебя домой и ты сможешь оседлать двух диких жеребцов.
***
Я и не думала, что кататься на лошадях может быть так весело. Сначала, когда мы встретились с Джеймисоном в конюшне и он познакомил меня с Шалфеем, я была очень осторожна. Особенно, когда он показал мне, как угощать кобылу, держа раскрытую ладонь перед ней. Он продемонстрировал это с кубиком сахара, и лошадь взяла его зубами, предварительно обнюхав. Но когда пришла моя очередь, я запаниковала и отдернула руку. Зубы у этой лошади были большими и я не сомневалась, что Шалфей вонзит их не только в крошечный сахарный кубик. К счастью, Джеймисон был терпелив и дал мне половинку яблока вместо сахара, которые лошадь радостно съела, а мне не пришлось переживать из-за возможной потери пальцев. После этого, она согласилась выйти со мной из конюшни и дать себя оседлать. Не мною, но другими, кто знал, как это делается. Я только смотрела, потому что чувствовала себя глупо в этой ситуации. Но мне было интересно. Я не хотела полагаться на Джеймисона или кого-либо еще просто потому, что не была достаточно внимательной.
