– Позвольте еще раз поблагодарить вас. Наш внезапный приезд едва ли обрадовал вас. Совершенно очевидно, что вы беспокоитесь о том, какую авантюру мы затеяли или даже какую опасность собой представляем. Могу обещать вам, что Деверилл не несет никакой угрозы для месье Лувеля. Он всего лишь надеется оставить их разногласия в прошлом.
Подозрения Дюпре несколько улеглись, когда Кейт искренне рассмеялась:
– Мужчины иногда бывают такими простофилями, особенно когда начинают задираться из-за пустяков или уязвленной гордости. Если бы мы, женщины, правили миром, он бы стал куда более удобным местом для жизни, не так ли?
Заметив, что ее слова вызвали удивленную слабую улыбку у красотки, Кейт продолжала тем же тоном:
– Мы должны помочь им найти общий язык, чтобы они не поубивали друг друга. Я не хочу терять Деверилла и уверена, что точно так же вы не хотите терять месье Лувеля.
– Истинная правда, мадемуазель Уайлд.
– Прошу вас, зовите меня Кейт. Соблюдать формальности представляется мне нецелесообразным, ведь некоторое время вы будете вынуждены терпеть мое общество.
– Хорошо, если вы согласны тоже звать меня по имени – Габриэлла.
Кейт продолжила разговор, по-дружески задав вопрос о родственниках собеседницы:
– Кто-нибудь из членов вашей семьи живет поблизости?
Габриэлла сумрачно пояснила, что ее родители умерли, их унесла болезнь, а старший брат сгинул в море.
– В таком случае вы понимаете мою скорбь по моим погибшим родителям, – негромко проговорила Кейт.
– Да, к моему величайшему сожалению.
Вскоре они подошли к очаровательному небольшому домику, увитому плющом, вокруг которого росли зацветающие бугенвиллеи, и Габриэлла достала из-под глиняного горшка ключ от входной двери. Кейт вместе с нею переступила порог и оказалась в симпатичной гостиной, которую украшали кружевные занавески и вазы с засохшими цветами.
Кейт сняла накидку и повесила ее на колышек, вбитый в стену, не забыв одобрительно отозваться об интерьере нового жилища.
– Нам здесь будет вполне удобно. Я чрезвычайно признательна вам и вашей подруге. Мы с радостью заплатим за то, что воспользовались ее гостеприимством.
Габриэлла согласно кивнула, в свою очередь с благодарностью глядя на Кейт.
– Моя подруга употребит деньги на благое дело.
После этого она оттаяла настолько, что устроила Кейт настоящую экскурсию по коттеджу. Помимо гостиной, в нем имелось еще три комнаты – кухня, спальня и мастерская для починки рыболовных сетей и лодочных парусов, – причем все они пребывали в идеальном порядке. По просьбе Кейт Габриэлла показала ей, как можно растопить чугунную плиту и как набрать воду из колодца, находящегося сбоку от дома, в то время как Кейт аккуратно расспрашивала ее о прошлом.
– Должно быть, вам здесь одиноко, когда месье Лувеля нет рядом.
– Вы совершенно правы. Мне не нравится, когда Жан надолго уходит в море. Я боюсь за него.
– Я тоже боюсь за Деверилла. – Кейт немного помолчала. Она поставила себе целью заручиться если уж не дружбой, то хотя бы доверием женщины, обрести в ее лице своего рода союзницу, и самым верным способом добиться этого было признаться в своих чувствах к Девериллу. – У нас с вами незавидная судьба – ждать благополучного возвращения наших любимых. – Она вздохнула с преувеличенной горечью. – Очевидно, я веду себя глупо, тоскуя о мужчине и стремясь завоевать его сердце.
– Я не считаю это глупым ни в малейшей степени, – твердо заявила в ответ Габриэлла.
В ходе дальнейшего разговора Габриэлла в конце концов рассказала, что происходит из хорошей семьи, но, не имея никаких средств к существованию, вынуждена была торговать своей внешностью, став любовницей самого могущественного человека в здешних краях. Хотя свою роль в этом сыграли не только деньги. Говоря по правде, она очень привязалась к нему.
– Что-то подобное я и подозревала, – сочувственно заметила Кейт.
– Неужели мое увлечение настолько заметно?
– Не особенно. У меня самой крайне романтический склад характера, а еще склонность помогать парам обрести счастье и даже любовь. Простите меня, но я заметила, как вы смотрите на Лувеля. Вы бы хотели, чтобы ваша пылкая страсть оказалась взаимной, не так ли?
Габриэлла смущенно наклонила голову, пряча лицо.
– Да.
– Вы с ним уже давно?
– Два года. Но он не выказывает намерения жениться.
– В своей стране я пользуюсь довольно большой известностью в качестве свахи. Быть может, я смогу хоть немного помочь и вам. А если у вас имеются какие-либо соображения, как мне добиться привязанности моего возлюбленного, я с радостью готова их выслушать.
После того как Габриэлла ушла, Кейт подумала, что заложила хороший фундамент для установления дружеских отношений, а не вражды.
К тому времени как Деверилл вернулся с их саквояжами и рассказал ей о том, какие указания дал своим людям, она успела исследовать содержимое кладовки.
– Я отправил их обратно на «Галену» с приказом доставить спасательное оборудование. Так что на ближайшие несколько дней мы избавили себя от опасности.
– Почему вы так думаете?
– Лувель заинтересован в том, чтобы как можно скорее начать поисковую операцию. До тех пор пока мы не найдем корабль и не установим, остались ли на его борту затонувшие сокровища, ради которых стоит убивать, он, скорее всего, будет соблюдать условия нашего соглашения.
– Вас беспокоит, что он рано или поздно попытается нанести вам удар в спину? – спросила Кейт.
– Я уверен, что он попытается сделать это. Он сдался слишком легко; куда легче, чем я ожидал. Сейчас он выглядит вполне миролюбиво, но по сути он – кровожадный головорез, причем не из тех, кто легко прощает прошлые обиды. – Деверилл метнул на нее проницательный взгляд. – Признаюсь, мне не понравилось, с каким вожделением Лувель смотрел на вас.
– Мне тоже. Но вам действительно так необходимо было заявлять, что я – ваша chère femme, любовница?
– Да. Он должен знать, что вы принадлежите мне. Он десять раз подумает, прежде чем распускать руки, если будет уверен, что вы согреваете мою постель.
Кейт заколебалась.
– Пожалуй, вам стоит знать, что кровать в доме всего одна.
– В самом деле? А где здесь спальня?
– Вон там, по правую руку от вас.
Повернувшись, он занес саквояжи в комнату. Кейт последовала за ним, глядя, как он ставит их на пол в углу.
Однако он удостоил лишь беглого взгляда единственную кровать, которая, накрытая сине-желтым стеганым одеялом с цветочным узором, была достаточно широкой для двоих. Скинув куртку и закатав рукава сорочки, он ни словом не обмолвился о том, как они будут спать, оставив ее терзаться сомнениями насчет того, что готовит ей грядущая ночь и как они проведут оставшееся до ночи время. И вдруг он предложил, словно прочитав ее мысли:
