— Ничего, — прошипел Аргеной. — Уйди!
Она не подчинилась. Спрыгнула на пол, подбежала к Аргеною и, приобняв его, помогла добраться до кровати.
— Ложись на живот, — предупредила она.
«Что помешает ей вонзить кинжал мне в спину?» — подумал Аргеной, подчиняясь своей игрушке. Но выбора не было, и Аргеной закрыл глаза, наслаждаясь ласковыми прикосновениями девушки.
— Легче? — спросила она.
Аргеной промолчал. Слишком уж стесняло его непривычное подчиненное положение. Но боль и вправду стихла, затаилась где-то в глубине, чтобы нанести удар в самый неподходящий момент. Аргеной понял, что в состоянии встать, но о том, чтобы победить в поединке, не может быть и речи. Какого-нибудь салагу еще может быть, но не Ранрида. Армия Гинопоса потому и была мощнейшей во Вселенной, что генералами здесь становились только лучшие бойцы, многократно доказавшие свою доблесть в бою.
— Я не хотел, чтобы ты меня таким запомнила, — проговорил Аргеной.
Ладони Вайны остановились, прервав свой успокаивающий танец на его спине.
— Ты так говоришь, будто собрался умирать, — сказала Вайна.
— Придется.
Он ощутил, как дрогнули ее пальцы. Что-то капнуло ему на спину. Аргеной понял, что пора прекращать это. Он попытался встать, но Вайна с неожиданной силой толкнула его, заставив лечь обратно.
— Что ты…
— Тихо! — шикнула она на него. — Закуси подушку, сейчас будет очень больно.
Аргеной не успел сказать ни слова. Нежные пальцы Вайны нажали на один из позвонков. Что-то хрустнуло и яростная, нестерпимая боль вспыхнула во всем теле сразу. Аргеной не кричал. Родившийся воином иначе реагирует на боль. Когда белая пелена боли спа́ла, Аргеной увидел покрасневшее, с раскрытым ртом и закатившимися глазами лицо Вайны. Он душил ее, словно тот безумный ревнивец из представления, которое Аргеной видел когда-то давно.
Он опустил девушку, и она отшатнулась, тяжело дыша и растирая руками горло.
— Если я и умру сегодня, то не от рук женщины, — сказал Аргеной. — Такого позора мне не надо.
— Спина, — прохрипела Вайна. — Помогло?
— Что ты… — Аргеной не договорил. Он повел плечами, потом осторожно отклонился назад, нагнулся вперед. Движения выходили легкими, плавными, без малейшего намека на боль. Это чудо так изумило Аргеноя, что он забыл о Вайне и чуть заметно вздрогнул, услышав ее севший голос:
— Ты справишься теперь?
Аргеной привлек девушку к себе резким движением и заглянул в глаза. Она не испугалась, не отпрянула.
— Не смей так делать никогда больше, — сказал он. — Я мог тебя убить.
— Моя жизнь не стоит дороже жизни главнокомандующего Гинопоса, — ответила Вайна.
Кажется, впервые в жизни Аргеной поцеловал девушку утром, после всех ночных развлечений.
— Я дождусь! — шепнула она.
Впервые в жизни Аргеной позволил девушке остаться в своих покоях без присмотра. Направляясь к залу, он пытался вытравить из головы все эти глупые нежные мысли, но то и дело ловил себя на том, что улыбается, думая о Вайне.
Глава 11
Сцена, на которой недавно лилась кровь узоргов, теперь представляла собой арену битвы. Трибуну убрали, как и занавески, за которыми чаще всего готовились к выступлению молодые девушки — зрелище, которое могло собрать полный зал. За исключением казней и поединков, разумеется.
Аргеной взошел на сцену, встреченный тишиной. Толпа не знала, как реагировать на происходящее. Веселит ли Аргеноя предстоящий поединок? Или же он, напротив, испытывает грусть? В одном был уверен каждый: Аргеной не боится. Вообразить главнокомандующего напуганным — непосильная задача для того, кто хоть немного его знал.
Ранрид, обнаженный до пояса, стоял посреди сцены, уперев руки в бока, и смотрел на Аргеноя надменным взглядом. Его мускулы, туго обтянутые кожей, так и бугрились, вероятно, приводя в экстаз юных девиц.
— Ты заставил нас ждать, Аргеной! — громко сказал Ранрид. — Что тебя так задержало?
— Твоя жена, — словно плюнул Аргеной.
Ранрид вздрогнул и первые несколько секунд не мог найтись с ответом. В зале начали роптать: заявление Аргеноя было бы достойным обычного генерала в такой ситуации, но не делало ему чести, как главнокомандующему.
— Этот человек возглавляет нас! — Ранрид собрался, наконец, с мыслями. — Он должен быть бесстрашным лидером, ведущим нас к победе, но я вижу тирана, что думает только о себе. Сегодня он забрал себе мою жену, а завтра…
— Я не забирал твою жену, Ранрид, — сказал Аргеной. — Ты сам отправил ее ко мне, лишь только я попросил. Ты отправил ко мне свою жену, вместо того чтобы вызвать меня на поединок за одну лишь мысль об этом. Я проверил тебя на предмет соответствия должности и понял, что ты занимаешь ее по ошибке. Генерал, не способный защитить свою жену, не сможет защитить и своих солдат.
— Я пытался быть вежливым с тобой! — прорычал Ранрид. — А ты смеешь высказывать мне за то, что я не плюнул тебе в лицо?
— Есть тонкая грань между вежливостью и коленно-локтевой позицией. Ты эту грань перешел. Теперь уже поздно для разговоров, не находишь? Все эти люди собрались не для того, чтобы слушать нашу перепалку.
К застывшим друг напротив друга бойцам приблизился Сонлер. Ранрид, заметив его, отвернулся, выражая презрение.
— Как распорядитель поединка, я должен напомнить, что, какие бы причины ни привели на эту арену бойцов, выжить должен только один. Он унаследует все, что принадлежало его противнику, и сможет распорядиться этим по своему усмотрению. Кроме того, победитель обязан выполнить последнее желание проигравшего. Прошу вас огласить свои желания, чтобы я мог внести их в церемониальный протокол.
Ранрид задумался на секунду и сказал, обращаясь не к Аргеною даже, а к залу:
— Я хочу, чтобы ты сделал Вайну счастливой и не бросил ее никогда.
Эти слова вызвали вздох восхищения у всех присутствующих женщин. Стилус в руке Сонлера быстро заполнял графы протокола. Аргеной отвесил церемониальный поклон, показывая, что он принял желание к сведению и исполнит его.
Теперь все взоры устремились к Аргеною. Он лишь улыбнулся. Поединок уже начался, только Ранрид этого не понял.
— Позаботься о моем народе, — сказал он, глядя в глаза Ранриду. — Дай им землю, сделай их счастливыми и не бросай никогда.
С перекошенным от ярости лицом Ранрид поклонился под аккомпанемент нарастающего шквала аплодисментов. Аргеной с лихвой вернул всеобщее расположение, выставив Ранрида сентиментальным дураком.
Сонлер осведомился о выборе оружия. Ранрид показал кинжал, а Аргеной — раскрытые ладони. Ранрид побагровел еще больше, а зал наградил Аргеноя новой волной аплодисментов. Кинжал задрожал в руке опального генерала. Бросить или нет? Секунды шли, а Ранрид никак не мог определиться, будет ли он лучше смотреться с кинжалом или без него.
