– Боже! Что ты несешь!
– Озвучиваю свои мысли.
– У меня голова на плечах всегда была. Если бы тебя замели, в дом с обыском пришли бы, нашли бы банки с золотыми червонцами!
– Ха! Я был прописан в своей избе. А погреб на другом участке находился. И перепрятать добро несложно, побегаешь ночку и занычешь!
– Не неси чушь!
– В селе из жителей оставалось несколько бабок, глупых, слепых. Меня сцапали. У тебя руки были развязаны.
Опять стало тихо.
– Кузя, вместе с Фокиным и командой задержали еще и Анатолия? – удивилась я. – Там был пятый член банды? Мы о нем не знаем.
– Как ты мог такое подумать, – заплакала Полина, – я чуть с ума не сошла, когда тебя в машину запихнули.
– Мне хуже пришлось, – отрезал Анатолий, – сначала я сидел в милиции. Я тебе не рассказывал, но сейчас все выложу. Нас заперли в темной камере. Духота стояла жуткая. Воды не давали. Гришка побледнел, сел на пол. Я в дверь забарабанил, глазок открылся, кто-то спросил:
– Чего надо?
– Нашему товарищу плохо, – ответил я, – врача позовите.
– Когда шмотье у иностранцев выпрашивал, он себя хорошо чувствовал, а как хвост прищемили, так заболел, – заржал мужик и ушел.
– Сволочь!
– Гриша умер! Прямо у нас на глазах.
– Господи!
– Мы испугались.
– Еще бы!
– Потом я Андрею сказал: «Нас не фотографировали. Мы с Колосовым похожи, что фигура, что лицо. Меня с валютой взяли, навесят десятку, не меньше. Значит, так. Я умер, а Гриша жив». И засунул покойнику свой паспорт во внутренний карман куртки. Себе его корочки взял. Нас не обыскали, просто втроем в камеру запихнули. В отделении что-то отмечали, сильно поддали. Я минут двадцать орал, в дверь бил, пока не пришли и не унесли тело. Утром меня отвели на допрос, я про сигареты соврал, назвался Колосовым. Мужик, который со мной беседовал, был весь помятый, глаза красные, чесноком вонял, перегар зажевал. Глянул он на меня и говорит:
– Сколько денег у Фокина было?
Я глаза выпучил.
– Мне откуда это знать? Сколько можно повторять? Сигареты я хотел купить. Ну и…
Банкин замолчал. Из ноутбука не раздавалось ни звука.
– Не было еще одного члена банды. Анатолий Банкин – это Николай Фокин, – сказала я, чувствуя, как к голове подбирается мигрень, – он не умер. Скончался Гриша Колосов.
– Ладно, – другим тоном сказал Анатолий, – я, конечно, взбесился, когда узнал, кто нас сдал. Но… Слушай, мы ведь никогда не врали друг другу?
– Я – нет, – твердо заявила Полина, – просто кое-чего не рассказала. Мы столько лет вместе! Да, я поступила тогда ужасно, но вспомни, сколько мне лет было, почти ребенок. У нас трое детей, все хорошо. Коля!
– Меня зовут Анатолий Петрович Банкин, – напомнил муж, – вычеркни Николая Фокина из памяти. Он умер.
– Ты мне тоже не все сообщил, – перешла в наступление Полина, – я не знаю, например, где ты паспорт взял.
Муж издал смешок.
– Где взял, где взял… Купил. У меня в телефонной книжке много номеров было. Не все клиенты к гостинице приезжали. Туда в основном шушера прикатывала, те, кто хотел всякую мелочь купить. Но были и актеры, музыканты, балетные, певцы, они везли магнитофоны, ткани, украшения, драгоценные камни и хотели получить за них валюту. Я их товар продавал цеховикам, директорам крупных магазинов. Откуда у меня в тот злополучный день оказалось несколько тысяч «зеленых»? Я продал пару женских шуб мужику из Грузии. За долларами должна была приехать через несколько часов одна балерина. Но меня сцапали прежде, чем я ей деньги отдал. Когда я вырвался из участка, понял, что под именем Николая Фокина жить нельзя, прямо у метро из автомата позвонил одному пареньку. Он мне спустя неделю выдал паспорт Анатолия Петровича Банкина, диплом об окончании психологического факультета. Ну и начал я из себя изображать душеведа. Сначала боялся, что разоблачат как самозванца, потом понял: на прием идут одни бабы, а им просто нужно кому-нибудь выговориться. Да и не гнался я за клиентами, жили-то мы на заныканные деньги.
– Долго и хорошо жили, – подхватила Полина, – жаль, что сейчас запас истощился. Но у детей жилье есть, работа. Странно, что Андрей, выйдя на волю, не приехал к тебе.
– И как бы он меня нашел? – спросил супруг. – Мы с тобой следы замели, в область переселились. Не в мою деревню отправились. Я внешность изменил, поправился, бороду отпустил, очки надел. Простые меры, а действуют безотказно. Ты фамилию поменяла, стала Банкиной. Вспомни, какое время было? Лихие девяностые, никакого порядка нигде нет. В Подмосковье мы были не прописаны, дом снимали. Как нас найти? Не расскажи Берестов, гаденыш, про тебя, никогда б Андрей нас не нашел. Мало ему того, что миллиардами ворочает, решил еще тебе отомстить. Урод.
Послышалась музыка.
– Ой, это из больницы, – испугалась Полина, – нет, нет, не хочу! Не желаю ничего слышать! Не бери трубку.
– Алло, – сказал муж, – нет, это Анатолий Петрович, хорошо. Едем. Странные, однако, люди. Слышит же, что трубку взял мужик, а говорит: «Полина Владимировна, приезжайте!»
– Боже, нет, нет, – заплакала Банкина.
– Поля…
– Молчи!
– Соня открыла глаза.
– Господи! Скорей в клинику! – закричала хозяйка особняка.
Раздался звук шагов, хлопок двери, и наступила тишина.
Эпилог
На следующий день мы сидели в нашем офисе.
– Софья пришла в себя, – сказал Дегтярев.
– Прекрасная новость, – пробормотала я, – девушка ни в чем не виновата. Сейчас, когда я знаю, что Банкин – это Николай Фокин, удивляюсь, где были мои глаза. Николая за его манеру общения, привычку вздергивать подбородок, презрительно щуриться прозвали Царевичем. Алина же сказала мне: «Фокин – Царевич с плохим резюме». Ну почему я, глядя на гордо вздернутый подбородок Банкина, не поняла, кто он? Не сообразила, что вижу того самого Царевича с плохим резюме.
– Ой, прекрати, – махнул рукой Кузя.
– И что, Полина с мужем останутся безнаказанными? – не утихала я. – На их совести взрыв в жилом доме. Там были погибшие. А Гриша Колосов! Где его похоронили? Тетя, которая парню мать заменила, обыскалась его.
– Вот почему Банкины так хорошо жили, – присоединился ко мне Сеня, – они украли деньги Крохиных, Николай получил все накопления Борзова, все его нычки с золотыми червонцами.
– Я с вами согласен, – мрачно произнес Дегтярев, – но мы ничего поделать не можем. Точка. Конец истории.
– А-а-а, – донеслось со двора, – помогите, спасите, убивают!
Мы вскочили, выбежали в чем были во двор и увидели замечательную картину. По дорожке, которая вела от особняка к воротам, бежал Игорь. За ним со скалкой неслась Марина.
