– Эвелина тебе подарила свою ювелирку?
Полина на секунду растерялась, быстро застегнулась, потом спросила:
– Какую?
Я показала на ее шею.
– Ту, что висит у тебя на цепочке.
– А-а-а, – протянула Поля, – конечно, нет, с какой стати Крохиной мне презенты делать? Просто я в детстве восхищалась ее медальоном, вот и заказала себе похожий. Только он не открывается, и дворец выглядит иначе.
Алина взяла пустую чашку, подержала ее и вернула на блюдце.
– Я не поверила Полине, но беседовать с ней дальше о подвеске не стала. Потом она уехала. А через несколько дней заявилась милиция, уволокла в отделение Фокина с компанией. Все в отеле испугались, ждали, что сейчас в гостиницу менты нагрянут, но никто не пришел, персонал не допрашивали. Спустя некоторое время стало известно, что начальник отделения поменялся, пришел новый. Он там появился одновременно с нашим «завхозом». И закрутили гайки. Фарцовщики исчезли, мне запретили водить экскурсии, посадили на ресепшен переводить администраторам просьбы туристов. Мне все это не очень нравилось, я позвонила Геннадию Петровичу, хотела попросить его найти мне другую работу. Борзов не отвечал. Я неделю пыталась его найти, потом поняла – это бесполезно. И сама устроилась в школу преподавать английский. Интернета тогда не было, мобильных тоже. Про газеты вроде «Сплетни, скандалы» и не слышали. Крохиным я не звонила, но пятнадцатого октября решила их потревожить. Знала, что у Владимира Николаевича юбилей. Дома у них никто не ответил, меня это не смутило. Воскресенье, наверное, они уборкой занимаются, пылесос гудит, звонка не слышат. Или спустились в подвал, готовят там все к вечерней игре. Глава семьи никогда свой день рождения не праздновал, чаепитий с тортом не устраивал. Но в том году у него была круглая дата. Крохин мне помог и с жильем, и с работой. Я приехала в отель, где раньше работала, подошла к портье Лене, он мне потихоньку продал импортный мужской одеколон, сказал: «Возвращайся, все наладилось, у нас опять новый начальник, он, как Яков, нормальный мужик». Мы поболтали, и я отправилась по знакомому адресу. Иду по улице, где все просто родное. Молочная, булочная, книжный магазин, потом сквер, дом тринадцать, семнадцать, девятнадцать…
Алина потерла лоб ладонью.
– Остановилась, удивилась. А где же здание под номером пятнадцать? Нет его! Вместо старого четырехэтажного особняка постройки начала века – садик! Стою в растерянности. И сзади голос:
– Алиночка!
Оборачиваюсь, а это наша соседка со второго этажа, Инесса Львовна. Ей лет сто, наверное, тогда стукнуло. Она меня обняла.
– Давно не виделись, ты такая взрослая стала, красивая.
Я в полном изумлении спрашиваю:
– Где наш дом?
Инесса аж подпрыгнула.
– Ты не знаешь? Пошли, сядем на скамеечку.
И рассказала она ужасную историю.
Глава 32
Алина поежилась.
– Оказывается, в начале июня пару лет назад в доме, где жили Крохины, взорвался газ. Здание старое, перекрытия деревянные. Строили его на века, но взрыва оно не выдержало. Рвануло в подвале, там газ протек, ну и рухнули все этажи. Владимир Николаевич, Эвелина Антоновна и дети, которые у них тогда жили, – все погибли. А заодно и соседи на тот свет отправились. Квартир в доме было всего семь. Наша одна на первом этаже, на остальных по две. Повезло жильцам, которые на дачу с малышами уехали. Инесса Львовна оказалась в числе счастливчиков. Она в тот день ночевала у дочки, та на соседней улице живет. Руины дома быстро разобрали, на его месте разбили сквер. Ни телевидение, ни радио, ни газеты тогда ничего о таких трагедиях не сообщали. Инесса мне в красках живописала, как ночью пожарные примчались, «Скорая помощь», милиция. Все жильцы из соседних домов на улицу выбежали. Кто-то кричать стал: «Война! Нас бомбят!» Пожар, шум, паника. Инессе дважды повезло. Дочь у нее в тот злополучный день в ночь работала, а сынишка заболел. Вот и понадобилась бабушка. Это первая удача. Еще у дочки Инессы была собачка, ее приходилось выгуливать. Соседка Крохиных заснула у телевизора, очнулась за полночь, вспомнила про пуделя, вышла с ним ненадолго, и назад. Не успела Инесса подняться в квартиру, как раздался дикий грохот. Задержись она минут на пять, могла бы погибнуть, ведь мимо дома шла.
Алина сцепила пальцы рук в замок.
– Завершила она свой рассказ фразой: «Ужас прямо! Как вспомню Крохиных, деток, Лилю с третьего этажа, так до сих пор слезы лью, чтобы не рыдать, думаю о тех, кто жив остался. Людочка из пятой квартиры, Воронкин, Полина Крохина и ее жених». Вот я удивилась: «Она-то тут при чем? Поля давно ушла от приемных родителей».
Инесса сказала с укором:
– Верно, почти все улетели из гнезда, где их воспитали. Забыли приемных родителей.
Я молчу. Ну не рассказывать же старушке, что Эвелина мне сказала: «Алина! Мы тебе помогли, выкормили, выучили, в большую жизнь отправили. Теперь сама за себя отвечай. Если вдруг попадешь в беду, можешь обратиться за помощью к Владимиру Николаевичу. Но надеюсь, что этого не случится. Учись жить самостоятельно, ничего ни у кого не проси. Тебе никто не должен помогать, никто не обязан любить». Наверное, такое же напутствие и остальные воспитанники получили. Поэтому они и не спешили к Крохиным.
Райкина же говорила дальше:
– Полина тоже не приезжала в бывший дом, а в конце весны зачастила к Эвелине. Думаю, она замуж собралась, хочет посоветоваться. В день взрыва девочка жениха привела.
Алина покачала головой:
– Мне оставалось только удивляться ее рассказу. А Инесса дальше неслась:
– Я внука кое-как укачала, открыла окно, высунулась на улицу, дышу свежим воздухом. Ночь теплая была, лето, июнь, светло. Гляжу, по улице нашей идет парочка. Девушку я сразу узнала: Полина. А ее спутник был мне незнаком, молодой мужчина. Оба несли большие сумки, каждый по две тащил. У парня еще рюкзак был огромный. Чуть поодаль, у почты, стояла машина «Москвич», они в нее багаж сложили и назад пошли. Мне любопытно стало. Что они носят? Чей автомобиль? Ну и осталась я наблюдать. Парочка через минут десять опять появилась, снова нагруженная. Они так раза три-четыре ходили. Потом мужик сел за руль, Полина устроилась рядом, и они уехали. Меня осенило: Поля жениха Крохиным показывала, а они приданое дали. Удачно девочка устроилась, суженый обеспеченный, своя таратайка у него. Наверное, и квартира есть, и дача, свекор со свекровью богатые. Повезло ей. Я уж хотела спать лечь. И тут вспомнила: собачка! Пошла с ней на улицу. Вот как бывает. Мне повезло. Полине с женихом тоже. Задержись они на некоторое время, живыми бы не остались.
Алина умолкла.
– Соседка вам, случайно, номер того «Москвича» не назвала? – задала я вопрос, на который ожидала только одного ответа. И он прозвучал.
Хозяйка покачала головой:
– Нет. Инесса только восхитилась плюшевой игрушкой, которая лежала на полочке у заднего стекла. Автомобиль поехал и притормозил перед тем, как свернуть на центральную магистраль. Когда «Москвич» остановился, у игрушки загорелись красным светом глаза. Сейчас такой ерундой никого не удивишь, а в то время это была редкость! Инесса никак успокоиться не могла: «Так горели! Ярко! Красиво! Наверное, импортная игрушка. Разве у нас такую сделают».
