Судей очень интересовала точная хронология путешествия Кулика из Ростова в Керчь. Выяснилось, что из Ростова маршал вылетел 10 ноября примерно в час дня и в тот же день прибыл в Краснодар. Из Краснодара же Григорий Иванович продолжил путь на автомобиле, так как погода была нелетная. Это обстоятельство показалось Ульриху подозрительным, и он спросил:
«— На каком самолете прилетели?»
«— На «Дугласе»», — ответил Кулик, не видя подвоха.
«— Погода могла измениться. Самолетом скорее можно было добраться. Почему выехали машиной?» — продолжал допытываться многоопытный армвоенюрист.
«— Погода тогда была нелетная», — упрямо продолжал твердить Григорий Иванович. — «Самолет я в тот же день послал со своим адъютантом подполковником Валюшкиным в Свердловск за своей женой».
Кулик и не заметил, как попал в ловушку. Какая тут нелетная погода, если в Свердловск самолет спокойно улетел? И Ульрих продолжал топить вконец запутавшегося маршала:
«— Вам самим самолет разве не мог понадобиться?»
«— Он был неисправен», — неуверенно пролепетал Кулик, уже понимая, что говорит чушь: выходит, в Керчь неисправный самолет посылать нельзя, а в Свердловск, находящийся от Краснодара гораздо дальше, — можно?
Тут Василий Васильевич нанес решающий удар: «— Посылали какой-либо груз с самолетом?» «— Продовольствие», — признался Кулик.
И как было не признаться, когда в распоряжении суда имелись документы, свидетельствовавшие, что Маршал Советского Союза Г.И. Кулик получил через начальника Краснодарского военторга Санадэе на 85 898 руб. 72 коп. продовольствия, в том числе почти на 6 тысяч рублей продуктов было отправлено самолетом «в направлении Москвы» (очевидно, в Свердловск), а еще на 31 тысячу — в личном вагоне маршала из Сочи тоже «в направлении Москвы». Да, питался в суровое военное время Григорий Иванович со вкусом и жену снабжать деликатесами не забывал. Подполковник же Г.А. Валюшкин на следствии показал, что «10 ноября по распоряжению Кулика Г.И. на его самолете полетел в Свердловск. В Свердловске находилась в то время эвакуированная жена маршала и моя семья. Посылая меня в Свердловск, маршал разрешил мне побыть у своей семьи дня три, а потом возвратиться самолетом же в Краснодар и привезти туда жену маршала. Расчет был такой, что, пока я летаю в Свердловск и обратно, пройдет дней 6–7, за которые сам маршал успеет закончить свои дела в Керчи, возвратится в Краснодар и там встретит свою жену. Однако вышло иначе. От Краснодара до Свердловска я летел фактически 13 суток, так как по условиям погоды самолет с ряда аэродромов по целым дням не выпускали. Когда я летел из Краснодара в Свердловск, то маршал просил предобл-исполкома Тюляева послать что-нибудь туда своей семье, что Тюляев и сделал. В самолет ко мне было загружено 7 ящиков яблок, ящик колбасы, 2 ящика кефали, мука, крупа, масло, сахар и еще ряд продуктов. Какова была стоимость этих продуктов, я не знаю, не знаю также, платились ли за них деньги (следствие установило, что, конечно же, не платились. — Б. С.). Отправку по указанию Тюляева производил некто Са-надзе, какой-то работник военторга». Некоему Н.Н. Санадзе, интенданту 2-го ранга, и пришлось просить Тюляева распорядиться, «за счет каких средств и статей списать» 80 231 рубль — Кулик-то не заплатил ни копейки.
Адъютант маршала майор М.Е. Канашевич с готовностью сообщил следователям: «Никаких закупок продуктов в Краснодаре я не производил, но знал, что в бытность там маршал вел разговор с председателем крайисполкома Тюляевым, чтобы он отпустил продуктов для него. Разговора при этом об оплате не шло, на просьбу Кулика Тюляев лишь ответил «организуем», поэтому когда маршал, окончив дела в Краснодаре, улетел в Москву, а я сюда возвратился с вагоном, по распоряжению Тюляева он был для Кулика загружен продуктами: муки белой 3 мешка стандартных, по мешку риса, гречневой крупы, ящиков 40–50 мандаринов, свыше 1000 штук лимонов, орехов 5 мешков, коньяку 200 бутылок, портвейна 100 бутылок, шампанского 10 бутылок, колбасы украинской килограммов 40–50, копченой колбасы столько же примерно, сахару мешок, баранины и свинины точно не знаю, но не меньше 200–250 кг, икры зернистой 18 банок, паюсной — кило 20–25, рыбы кефали 2 ящика, консервов свыше 100 банок, сала более 50 кг. Кроме того, были конфеты, чай, компоты разных сортов, варенье, килограммов 40, и прочие продукты, — в общем, вагон был загружен почти полностью.
Когда мы были еще в Краснодаре, после отлета в Москву Кулика, Тюляев, «организуя» продукты для него, сказал мне, что можно с вагоном съездить из Краснодара в Сочи и там кое-что достать.
Туда я и ездил с помощником Тюляева — Бонгард, и привезли в Краснодар мандаринов 2 тонны, чернослива 20 мешков, 20 мешков орехов и компот, лимоны и варенье. Большую часть этих продуктов Тюляев выгрузил в Краснодаре, а потом загрузил вагон продуктами другими (председатель облисполкома о маршале помнил, но и себя не забывал. — Б. С.), и с ними я приехал в Москву. Я привез их все полностью в Москву, доложил об этом подробно маршалу, по его указанию продукты перевезли на квартиру к нему и пошли в личное пользование».
Григорий Иванович полагал, что война затянется на несколько лет, и, как кажется, хотел обеспечить любимую жену всем необходимым впрок, вплоть до дня победы. И не задумывался, можно ли сохранить такую прорву продуктов в домашних условиях. А может, полагал, что Ольга сможет успешно реализовать привезенные скоропортящиеся деликатесы, яблоки и цитрусовые на рынке, и тем поправить тяжелое материальное положение? Известно ведь, как трудно жилось в Советском Союзе маршальским женам!
Но шутки в сторону. В деле успешного самоснабжения продовольствием Кулик не слишком отличался от других советских генералов и маршалов. Впечатляет, например, перечень деликатесов и напитков, которые Военный Совет Западного фронта вручил командующему 20-й армии генералу А.А. Власову в качестве подарка на Новый, 1942-й год: 0,5 кг икры, 1,0 кг балыка, 5 коробок шоколадных конфет, 5 плиток шоколада, 1 коробка какао, бутылка вина, 6 флаконов коньяка, банку лимонов в сахаре, 10 коробок папирос и прочее, и прочее, вплоть до 2 пар шерстяного белья и одной — шелкового. Да и посылки с продовольствием и одеждой обеим своим женам (ни одна из них не знала о существовании соперницы, будучи уверенной, что является единственной законной супругой генерала) Андрей Андреевич регулярно отправлял, пока не попал в окружение со 2-й ударной армией. До поры до времени страсть к дармовым коньякам, шампанскому, икре и балыку сходила с рук, зато если военачальник чем-либо проштрафился в глазах Верховного, то продовольственные прегрешения выступали весомым (в буквальном смысле — на многие сотни килограммов, если не на тонны) довеском к более серьезным обвинениям в заговоре, измене, трусости или неисполнении боевого приказа.
Эпизод же с посланным в Свердловск самолетом доказывает, что Кулик, отправляясь в Крым, еще недооценивал трагичность сложившегося там положения, поэтому не слишком торопился и надеялся, что за неделю сможет благополучно решить сложившиеся там проблемы. Даже личный самолет отослал за тридевять земель, полагая, что без него обойдется. Теперь же из маршала сделали козла отпущения за сдачу Керчи, и присущая Григорию Ивановичу любовь пожить на широкую ногу пришлись весьма кстати.
