Когда, спустя полчаса, в поредевшем тумане Анна увидела Брезгина, он метнул в нее остервенелый от негодования взгляд:
— Вы все устроили?!
— Не переоценивайте моих возможностей. Я всего лишь отдыхающая.
— Откуда только взялась…
Брезгин сидел в лодке между двумя полицейскими, пристегнутый наручниками к поручню. К ним подошел Клейменов:
— Где телефон, с которого звонили Куприянову, когда назначали встречу?
— Не знаю, о чем вы говорите. Я никуда не звонил.
— Он бросил его в воду, — сказала Анна.
— Ничего-о‐о… — протянул Николай Клейменов. — Прибудут аквалангисты и привезут понятых. Все дно проутюжим, ничего не пропустим.
— Утюжьте, если делать нечего, — Брезгин лениво шевельнулся и вдруг рванулся вперед мимо оторопевших полицейских. Его кулак не дотянулся до Анны всего на несколько сантиметров — помешали наручники.
Клейменов ткнул его своим кулаком, и Брезгин шлепнулся на сиденье. Конфликт не получил продолжения, поскольку в эту минуту к пирсу подъехал фургон. Из него выбрались несколько человек и стали выгружать аквалангистское снаряжение. Через полчаса аквалангисты вошли в воду.
Клейменов и Анна оставались на пирсе вместе со следователем и двумя понятыми. Не отрывая глаз от воды, они наблюдали за поиском. Брезгин сидел в лодке, зажатый двумя конвоирами.
Аквалангисты обследовали дно сначала под лодкой, потом стали понемногу расширять радиус поиска.
И в этот ответственный момент Анне позвонила подруга Вика. Звонок она почувствовала скорее интуитивно, поскольку телефон стоял на беззвучном режиме.
Взглянув на дисплей, Анна предупредила Клейменова:
— Я ненадолго отойду.
На берегу негромко ответила в трубку:
— Слушаю…
— А почему шепотом? — спросила Виктория.
— Так надо. По Брезгину что-то есть?
— Все по мелочам, ничего существенного. До Придивного жил в Армавире. Преподавал физкультуру. Из интересного — несколько заявлений от мамаш: на физкультуре он слишком ласково подсаживал девчонок на брусья. Короче, лапал. Ни в чем более серьезном замечен не был. На мой взгляд — мелкий пакостник.
— Это все?
— Больше ничего не нашла.
— Что с Легкоступовым?
— Его номер телефона я выслала в эсэмэске.
— Спасибо, я посмотрю.
— Когда возвращаешься в Москву?
— Через неделю.
— Тут твой благоверный…
— Иван? — Разволновавшись, Анна потребовала: — Ну, договаривай!
— Отпуск оформил. Поедет отдыхать в ваши края.
— Черт!
— Удачи тебе, подруга.
— Спасибо! — Анна отключилась и в расстроенных чувствах плюхнулась на песок.
За время ее разговора аквалангисты переместились под пирс, это было видно по пузырькам, которые выходили на поверхность. Анна сняла кеды, вытряхнула из них песок, и когда подняла глаза, увидела черную голову, которая медленно поднималась из воды. Она испуганно замерла, а голова все поднималась и поднималась. И скоро на поверхности воды показалась такая же черная шея, плечи и женская грудь.
Анна вскочила на ноги и, как была, в брюках, вбежала в воду.
— Что там?! — глядя на нее, крикнул Клейменов.
Он не видел, что происходит под пирсом.
Она протянула руку:
— Там женщина…
— Труп? — Топая сапогами по доскам, Клейменов сбежал на берег и тоже вошел в воду.
Тем временем рядом с фигурой женщины из воды вынырнул аквалангист. Он вытащил загубник и прокричал:
— Фигура со старинного парусного корабля! С куском форштевня! Здоровая сволочь!
Вскоре ему вместе с Клейменовым удалось вытащить деревянную фигуру на берег. Там ее обступили все, кто участвовал в задержании, за исключением конвоиров Брезгина.
— Смотрю, под пирсом баба, как живая, шевелится… — рассказывая, аквалангист не отрывал глаз от фигуры. — Застряла под опорой, а как волной шевельнет, вся эта байда головой к поверхности тянется. Вот труханул! Подумал, будь волны повыше, голова из воды высунется.
Под пирсом вынырнул второй аквалангист, вытащил загубник и громко крикнул:
— Пистолет нашел!
Клейменов побежал по воде к нему:
— Ржавый?!
— Свеженький! Только что смазанный!
Выхватив пистолет, Клейменов выбрался на берег.
Анна подбежала к нему:
— Ну что там?
— Тип оружия совпадает. Из такого застрелили Куприянова. Калибр тот же. Дело за баллистической экспертизой, — сказал он и крикнул следователю: — Давай сюда понятых!
В номер Анна вернулась в три часа дня. Развесила на балконе мокрую одежду и после душа легла в постель. Пролежав около часа, поняла, что в таком взвинченном состоянии ей не заснуть. Она села в кровати, включила телевизор, однако в мозгу снова и снова всплывали слова Третьякова: «Спиртное купили днем и спрятали в лодке». Они прозвучали здесь, в этой комнате, когда Степан рассказывал про пляжную вечеринку.
Слова всплыли в памяти неожиданно, возможно, от перенапряжения, после которого мозг ведет себя так, как ему вздумается.
Анна встала с постели и начала одеваться, подстегиваемая тугими ударами сердца, как будто в ожидании чего-то значительного, что может навсегда изменить ее жизнь. Она вызвала такси и, сев в машину, назвала адрес Третьякова. Через десять минут Анна стояла у его дома перед распахнутым настежь окном.
Она постучала в ставню, в окне появился Третьяков, хмуро глянул на Анну и тихо произнес:
— Идите в дом.
Калитка была открыта. Анна вбежала на крыльцо и вошла в комнату, где ее ждал Третьяков. Он спросил:
— Чего вам еще?
— Я насчет лодки, — собравшись с мыслями, она сформулировала: — В прошлый наш разговор вы сказали, что спиртное для той вечеринки было куплено заранее.
— Так и было. А что в этом странного?
— Ничего, — выдохнув, она продолжала: — Спиртное спрятали в лодку.
— Не спрятали, а просто положили.
— И где была эта лодка?
— У пирса.
— Потом она уплыла? — Такой вариант был менее предпочтительным, но все же Анна его озвучила.
— Зачем? Аполлон Борисыч остался с нами. Лодка осталась там же, у пирса.
— Значит, когда вы веселились и выпивали, лодка была рядом?
— Потом Борисыч на ней ушел.
— А когда он ушел?
— Не знаю. Меня там уже не было.
