— Расспросы начнутся: что, где, когда? Я в норме, и это главное.
— Смотрю на вас и диву даюсь. Красивая, привлекательная женщина, но иногда ведете себя как озверевший маленький мужичок.
— Мужланка?..
— Я так не сказал.
— Так меня назвал один человек, — проговорила она.
— Кто?!
Ей показалось, что Клейменов даже обиделся. Она ответила:
— Не скажу.
— Почему?
— Пообещала не говорить.
— Вот еще новость…
— Кстати, о новостях. Почему вы приказали мне сбежать из дома Куприянова?
— Не советую вам отсвечивать.
— Но я бы могла объяснить… В конце концов, у меня травма…
— Давно не общались с сотрудниками собственной безопасности? Или у вас нет дисциплинарных взысканий?
— У каждого оперуполномоченного хоть одно всегда есть. У меня их два.
— Вот видите, хвалиться вам нечем. Получить еще одно, третье — плевое дело. И что потом? Рапорт об увольнении?
— По сути, я его уже написала…
— Да ну…
— Вернусь в Москву, подам по регламенту.
— Для этого есть причины?
— Мне бы не хотелось с вами делиться.
— Вернемся к убийству Куприянова. — Николай увел разговор в сторону. — Расскажите, как все случилось. Только по порядку, не упуская деталей.
— Когда я приехала к дому Куприянова… — начала Анна, но Клейменов решительно ее перебил:
— На чем вы приехали?!
Сообразив, о чем идет речь, Анна схватилась за голову:
— Кажется, я влипла…
— На чем вы приехали к дому Куприянова? — злобно повторил Клейменов.
— Меня подвез человек, сбивший Линчевскую. Зотов Илья Юрьевич.
— Вы и сюда влезли… — Он опустил голову и устало ею помотал, как будто избавляясь от докучливых мыслей. — Кто рассказал про Зотова?
— Глеб Леонидович.
— Теперь будем ждать, когда он придет в полицию. Весть об убийстве быстро разлетится. Давайте, поздравим друг друга, мы оба влипли.
— Вы-то здесь при чем?
— По-вашему, я не должен говорить, что приказал вам уйти?
Она пожала плечами:
— Не знаю.
— То-то и оно, что придется… — Он поднял глаза на Анну: — Теперь мы с вами в одной лодке. И знаете? Меня это не огорчает.
Она отвела взгляд и продолжила говорить, как будто не прерывалась:
— Калитка была открыта. Я поднялась на крыльцо и позвонила. Дверь никто не открыл, и я вошла в дом сама.
Николай уточнил:
— Дверь была незаперта?
— Нет, — Анна покачала головой и продолжила: — Я вошла в прихожую, и тут меня оглушили.
— Ничего не успели разглядеть?
— Нет, ничего. Хотя стойте… Конечно! Падая, я заметила оранжевые кроссовки с зелеными шнурками. Знаете, летние такие, сетчатые…
— Они просто стояли или в них были чьи-то ноги?
— Ноги были. И, кстати, без носков. Это я помню.
— Что еще? — спросил Николай и предложил: — Давайте вспоминать вместе. В прихожей горел свет?
— Там было темно.
— Как же вы смогли рассмотреть кроссовки?
— В комнате свет горел. — Анна сжала пальцами виски: — И вот еще что… Мы говорили с Куприяновым по телефону сегодня. Он просил приехать попозже, к шести.
— Почему?
— Сказал, ждет гостей. Нужно проверить входящие звонки со вчерашнего вечера.
— Зачем?
— Еще вчера Куприянов никого не ждал. В телефонном разговоре сказал, что весь день свободен. Что-то изменилось между моими двумя звонками ему. Скорее всего, Куприянову позвонили. Нужно выяснить кто.
Николай вынул из кармана блокнот и приготовил ручку:
— Во сколько говорили сегодня?
— В три.
Он сделал запись, потом спросил:
— Надеюсь, в доме вы ничего не трогали?
— Во‐первых, я открывала дверь, во‐вторых, нажимала кнопку звонка. В‐третьих, я была у Куприянова за день до этого и перетрогала массу вещей. Так что, не рассчитывайте, что моих отпечатков в доме не будет.
— По крайней мере, когда объявится Зотов, мы сможем все объяснить.
— А потом?
— Потом будет видно. — Крякнув, Клейменов поднялся со стула и направился к двери: — Спать не ложитесь. Чуть позже вам принесут бадягу.
— Не стоит беспокоиться. Она теперь уж вряд ли поможет. — Анна встала и взглянула в зеркало: — Боже мой, какой ужас…
Николай прошел до двери и вдруг обернулся:
— Как называется ваша новая книга?
— «Песня черного ангела», — сказала Анна и поинтересовалась: — А что?
— О чем в ней говорится?
— О гибели хорошего человека и подлости окружающих.
— Вы поспешили, — Клейменов покачал головой.
— Почему? — удивилась Анна.
— Название подошло бы книге про Каратанову. — Он открыл дверь и, прежде чем выйти, сказал: — Завтра увидимся.
Глава 16
Первый закон ньютона
Николай и вправду не поленился, принес ночью бадягу и попросил администраторшу подняться на четвертый этаж.
Анна открыла дверь, и Валентина протянула пакет:
— Вам передали. — На ее лице появилась улыбка: — Ну, вы даете.
— В каком смысле?
— Меняете их как перчатки.
— Должна вас огорчить: это не так.
— Еще скажите мне, что вы лесбиянка.
— Если это шутка, то мне не смешно. — Забрав пакет, Анна захлопнула дверь.
Компресс из бадяги сотворил с ее лицом чудо. Синяк, конечно, остался, но сильно побледнел. Утром Анне удалось замазать его тональным кремом, но для этого пришлось накраситься ярче обычного.
Она не пошла на завтрак, просто ждала новостей и просматривала копии документов из папки Куприянова. Вспомнив про план, достала его из сумки и положила на стол. Нашла на нем квадратик бывшей прачечной, отмерила от входа около двадцати метров, определив то место, где Сизова видела девушку, и пометила его крестиком.
Теперь на плане было два креста: один нарисован только что, другой уже стоял на дороге, где Зотов сбил машиной Линчевскую. В ящике стола Анна обнаружила забытую кем-то линейку и наложила ее на план, соединив оба креста. Провела через них линию, и в тот же момент на нее снизошло озарение: Сизова видела Ирину Линчевскую, когда она бежала из парка к дороге.
