— От чего убегали вы?
— Этого я вам не скажу. — Она подошла к воде, вымыла ноги и натянула туфли. — Теперь идемте на танцы.
Яркий свет веранды, где танцевали, освещал увитый зеленью забор и ближайшие аллеи, которые расходились по парку словно лучи. Анна поднялась на веранду по ступеням, словно танцуя и, когда обернулась, свет упал на ее лицо. Николай коснулся ее волос и, наклонившись, прошептал:
— Они у вас от влажности вьются…
Глава 13
Запрос на взаимность
Звонок от матери прозвучал без четверти шесть, когда Анна еще спала.
— Разбудила? — спросила мать.
— Ну, конечно… — Анна посмотрела на часы: — Еще нет шести. Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего. Я не позвонила вчера, решила позвонить сегодня пораньше, пока ты не убежала.
Анна перевернулась на спину и сладко потянулась, оставив телефон возле уха:
— Ну, говори…
— У меня для тебя новость.
— Плохая?
— Скажу, а ты потом сама разберешься. Твой Иван… — начала мать, но Анна буквально взвыла, не дав ей договорить:
— Ма-а‐ама! Опять?! Ну, не утром же!
— Пожалуйста, если хочешь, я могу замолчать.
Анна резко встала с постели, подошла к балконной двери и, глядя на густой туман за стеклом, сказала:
— Раз уж начала — говори.
— Его перевели в твой отдел.
— Кем?
— Заместителем начальника отдела по внутренней службе.
— И как ты только запомнила…
— Я записала.
— Кто тебе об этом сказал?
— Твоя подружка.
— Вика? — спросила Анна и, не дожидаясь ответа, задала еще один вопрос: — Когда он приступает к работе?
— А он уже приступил, — ответила мать. — Иван будет твоим начальником?
— Нет, не совсем.
— И ты не будешь иметь к нему никакого отношения?
— Буду.
— Это плохо, — вздохнула мать. — И вот что я думаю, Аня. Иван хочет отомстить тебе за развод.
— Решение развестись мы приняли вместе.
— А вот и нет…
— Что? — насторожилась Анна.
Спохватившись, мать замолчала, но потом обронила:
— Все было не так.
— Откуда ты знаешь? — В голосе Анны прозвучала усталость.
— Иван мне все рассказал.
— Когда ты с ним говорила?
— Недавно он ко мне заходил.
— Так невозможно, мама! Нельзя рубить кошке хвост по частям!
— При чем здесь кошки, Анечка?
— Все, мама. Все. Мне нужно бежать.
Для увеличения нагрузки Анна бежала вдоль моря по песку. Береговая линия была слева от нее и только угадывалась — туман стоял белой стеной. Казалось, что его, словно желе, всю ночь заливали слоями, да так искусно, что между ними оставались границы.
Почувствовав под ногами дорожку из досок, Анна поняла, что добежала до старого пирса. Здесь туман был еще гуще и обложил ее словно ватой. До ушей не долетали ни звуки поселка, ни звук плещущих волн.
Анна взошла на пирс и медленно двинулась к его окончанию. Там, раскинув руки, крикнула в туманную вату:
— Здесь никого!
Из тумана послышался голос:
— А ну, не кричи…
— Кто здесь?! — Анна со страхом отступила от края.
Тот же голос повторил:
— Не кричи, говорю… Рыбу пугаешь. — На деревянный пирс легла узловатая пятерня, вслед за ней в тумане обозначилась голова в фетровой шляпе.
— Вы кто? — спросила она.
— Я проводник. Клиент оплатил рыбалку, а сам не явился. Один в море не пошел, бензин зря расходовать. Здесь лодку причалил, закидушку
[1] спустил, к завтраку три-четыре барабульки поймаю.
— Сопровождаете отдыхающих на рыбную ловлю? — Анна разулась и, опустив ноги, села на пирс, однако до воды не достала.
— Я пенсионер, работаю в свое удовольствие. Для кого-то рыбалка — досуг, а для меня — работа.
— Давно этим занимаетесь?
— Лет двадцать кряду. Раньше только летом подрабатывал. А как на пенсию вышел, работаю круглый год.
— Сколько же вам лет?
— Весной стукнуло шестьдесят два.
С моря подул сильный ветер, и туман стал редеть, обнаружив корпус лодки и сухую фигуру пожилого мужчины в фетровой шляпе.
— Часто вас нанимают? — спросила Анна.
— Два-три раза в неделю. С октября по апрель реже.
— Не сезон?
— Да, как сказать — не сезон… — Он достал папироску, чиркнул спичкой и закурил. — Когда наступают холода, настоящая рыбалка только начинается.
— В каждом деле есть свои тонкости, — заметила Анна.
— И тонкости, и хитрости. — Мужчина прикусил папиросу и стал загибать пальцы: — Снастей у курортника нет? Нет. Лодки тоже нет. Рыбных мест не знает. Куда ему без меня?
— Никуда, — согласилась Анна. — Вас как зовут?
— Борисыч.
— А меня зовут Анна.
— Давно к нам приехала?
— Около недели.
— То-то и смотрю: бледная, как поганка.
Она оглядела свои руки.
— А мне кажется, я загорела.
— Смотря с чем сравнивать. Вон, погляди на придивинских девчат — черные, как головешки.
— Они все лето на солнце. А мы всего пару недель. Не успеешь приехать, уже уезжать.
— Неволя у вас такая… Сидите в каменных мешках, неба не видите. То ли дело здесь, — Борисыч поднялся на ноги: — Вот так станешь в лодке, глянешь на воду, почуешь соленый ветер! И — хорошо!
— Да вы поэт. — Анна передвинулаь на край пирса, вытянула ногу и чиркнула ступней по воде. — Здесь и правда хорошо. Я слышала, что это знаменитое место.
— Да нет вроде. Обычное.
— А разве не здесь пропала королева красоты?
— Катя Каратанова… Было такое. Только ведь она утонула. Это доказано.
— Вы ее знали?
— Знал.
— Какая она была?
— Катя-то? — Борисыч сосредоточился. — Красивая, высокая. Не зря победила в конкурсе.
— А характер? Какой у нее был характер?
— Ветреный.
— В смысле мужчин?
