— Скажи, что ты пошутила!
— Какие уж тут шутки! «Красная лампочка» загорелась, включаем режим ЧС. Никаких самостоятельных поездок в город! Никаких гостей и заказов еды в интернет-магазинах! — Я намеренно сгустила краски, иначе Лизавету было не пронять. — Вы меня поняли?
— Поняла, — кивнула Андреева.
Наверное, мне стоило разговаривать с ней помягче, но ее выкрутасы меня уже достали. Пребывая в беспечном неведении, она подвергала свою жизнь неоправданному риску.
Поставив «Фольксваген» в гараж, я вернулась к воротам и предупредила дежурившего сегодня Виктора, чтобы он не пускал на территорию усадьбы никого из посторонних, кем бы они ни представлялись, пока я не дам на это свое разрешение, а также попросила почаще делать обход территории.
— А что случилось-то? — поинтересовался он.
— Ничего. Стандартные меры безопасности. Я буду следить за их соблюдением.
— Я понимаю, ты Степана спасла, Генку пиротехнику изготавливать научила, вся из себя такая крутая… Только ведь я тебе не подчиняюсь, — закочевряжился сторож. — Чего ты раскомандовалась-то?
— Дмитрий Борисович, если ты не в курсе, дал мне такие полномочия. Хочешь и дальше здесь работать — придется меня слушаться. Когда был последний обход территории?
— Час назад, — ни секунды не раздумывая, ответил Виктор.
— Через час повторить. Я проверю. — Я оглянулась на теплицу, около которой копошился Степан.
— Ладно, — нехотя произнес сторож.
Я подошла к садовнику и поинтересовалась:
— Степан, скажите, как, по-вашему, можно попасть на территорию через пруд?
— Исключено! На лодке ли, вплавь ли, по-любому в воронку посередине затянет. А кованый забор, который скоро там поставят, он скорее для эстетики.
Меня интересовало компетентное мнение именно Степана, который работал здесь дольше всех, и я его получила.
— Ясно. Спасибо. — Я направилась к дому.
— Что это с Лизаветой сегодня случилось? — спросила Надя.
— Не знаю, — пожала я плечами. — Насколько я поняла, для нее резкая смена настроения — это нормально.
— Так-то оно так, только хозяйка поинтересовалась, где я продукты купила, из которых приготовила ужин. Я сказала, что овощи наши, из теплицы, а мясо, молоко, сыр, яйца — все это фермерское. Сколько я здесь работаю, столько у одного здешнего фермера все и покупаю. Лизавета во все кастрюли и сковородки заглянула, понюхала, хорошо, еще не попросила пробы при ней со всех приготовленных мною блюд снять. Мне показалось, ей стукнуло в голову, что я собираюсь ее отравить. Что я не так сделала? В чем провинилась? — У поварихи на глазах проступили слезы обиды.
— Надя, успокойся, дело совсем не в тебе. Мы сейчас ехали сюда, слушали в машине радио, в новостях сказали, что несколько тарасовчан получили пищевое отравление, купив продукты в одном гипермаркете.
— В каком?
— Не переживай, поблизости его нет.
— Значит, дело не во мне? — Надежда повеселела. — А то уж я подумала, она на меня за что-то взъелась.
— Конечно, не в тебе. — Успокоив повариху, я направилась в свою комнату.
Надо сказать, я уже привыкла к ее кукольной обстановке, а в кресло-грушу просто влюбилась и даже подумала о том, чтобы приобрести такую удобную вещицу домой.
* * *
После ужина, во время которого Елизавета Константиновна не проронила ни слова, я прошлась по территории, затем поднялась к себе. Андреева была тут как тут, она словно караулила меня у двери своей комнаты.
— Значит, так, Женя! — сказала она, расположившись в одной из груш. — Сейчас ты мне все по порядку расскажешь, про Катьку и про всех остальных, причем без купюр. Я должна знать все от и до.
— Что ж, если желаете знать подробности, я доведу их до вас.
— Я вся — внимание! — Лизавета закинула ногу на ногу.
— Вам говорит о чем-нибудь такая фамилия, как Букреев?
— Да, я когда-то ее слышала, но если честно, то не помню, где и при каких именно обстоятельствах.
— Вероятно, вы слышали об этом человеке от Дениса Зиновьева. Это именно он впервые показал Дэну-старшему подземный Тарасов, снабдил его подробным планом коммуникаций…
— Точно! Дэн называл его своим учителем. А при чем здесь Букреев?
— Он стал первой жертвой — задохнулся в своем же погребе. Кто-то закрыл его там и пустил газ.
— Мало ли кто мог это сделать? Какая здесь связь с нами? — голос Андреевой был наполнен скептицизмом.
— Сверху, на люке, который не смог открыть Букреев, была найдена записка с датой тридцатое августа.
— В каком году это произошло?
— Через шестнадцать лет после гибели Зиновьева.
— То есть его сын был уже достаточно взрослый для того, чтобы все это провернуть, — сделала вывод Елизавета Константиновна.
Я не стала ни подтверждать, ни опровергать это, продолжив освещать хронологию событий:
— Еще через несколько месяцев погиб некий Шишкин, работник газовой службы.
— Тоже в погребе? — предположила Андреева.
— Вы даже представить себе не сможете, где его нашли, — сделав небольшую паузу, я раскрыла интригу: — в могиле. На кладбище, в свежей могиле, вырытой накануне для захоронения. Бедняга умер на дне этой ямы от сердечного приступа. В кармане его брюк была найдена записка с той же датой.
— За что Дэн, этот щенок, так поступил с ним? — поинтересовалась Лизавета.
— Жители частного сектора почувствовали утечку газа и позвонили в аварийку. Вероятно, Дениса Зиновьева можно было бы спасти, если бы аварийная служба проявила оперативность, но она ехала долго. Почему-то мститель возложил всю вину на одного конкретного работника, на Шишкина.
— Почему? — уточнила Лизавета.
— Не могу сказать. Думаю, это знает только он сам. — Я сознательно не называла имя человека, который мог стоять за всеми этими преступлениями.
— Ровно через восемнадцать лет после гибели Зиновьева, день в день, Николай Осипов возвращался домой с работы, он был пьян, потерял равновесие и упал в котлован, вырытый коммунальщиками неподалеку от его дома. Вы знаете, кто он?
— Осипов… Осипов… Это, должно быть, тот человек, у которого взорвался газовый баллон. Да, я видела его в полиции. Мы с ребятами сидели под дверью следователя, ожидая своей очереди. В приоткрытую дверь нам было слышно все, о чем они говорили. Этот Осипов утверждал, что баллон был исправный, что хранился он как следует, но почему-то взорвался. Веснин, единственный из нас, жил в частном доме, и у него газ был не централизованный, а из баллонов. Он сказал, что такое вполне возможно, что у них тоже был такой случай, правда, не столь разрушительный… Следователь не нашел вины Осипова, а Дэн, значит, посчитал, что он виноват в смерти его отца?
