– Почему надо их уничтожать? Чем же тогда альвы лучше? Разве можно истребить целую расу!
Меня возмутили его слова. Я представляла Оливиум без империи Инфернум, но без Кирона нет. Каким бы грозным правителем он не был, все равно не заслуживает такой участи.
– Как вообще можно сравнивать альв и шантаи?! – всплеснула рукой Сайли. – Они дикари! Животные, звери! Ты видела, во что они превращаются в бою?
– Это их сущность, – вспомнила я разноцветные глаза Кирона.
– Вот поэтому их и надо истреблять, потому что поменять невозможно!
– В темнице ты была менее болтлива, – раздался знакомый голос совсем рядом. Я подскочила и спряталась за спиной Дирама, который пытался найти цель, чтобы выстрелить.
Кирон вышел из-за дерева, одетый в стальные доспехи. На поясе кинжалы, голова прикрыта капюшоном от плаща. На лице коричневая тряпичная маска и глаза горят от злости. Я перестала дышать и слышать стук сердца. Его грозный взгляд вселял в меня истерический страх, панику, от которой хочется спрятаться где угодно, лишь бы не видеть правителя в гневе.
Дирам стал стрелять, но что сделают стрелы против шантаи? Сайли сорвалась с места, словно ветер и побежала в густой лес, но император не бросился за пленницей и продолжал подходить к нам. Альва схватил меня за руку и дернул на себя, пытаясь сбежать, как Сайли. Но Кирон в один прыжок подскочил к нему и приподнял над землей за шкирку. Силой ударил его спиной о скалу, и альва обмяк.
Я смотрела на это не в силах сдвинуться с места. Как он нас нашел? Почему мы не услышали стука копыт его бурта?
Правитель вновь ударил Дирама и отшвырнул, как ненужную вещь. Подошел ко мне и схватил за горло. Я смотрела в его глаза, хватая ртом воздух, и думала только о том, что еще миг и меня не станет. Он размажет меня так же, как альву. И нет слов оправдания побегу. Зверек сбежал из клетки и сейчас поплатится за свою ошибку жизнью.
Я уже не могла дышать. В агонии пыталась убрать его руку, но стальная ладонь намертво сомкнулась на шее. Я зажмурилась, мысленно взывая о помощи цветок, и почувствовала резкое облегчение. Упала на камни, с жадностью вбирая холодный воздух. Кулон не горел. Значит, Кирон сам отпустил меня, и цветок не помог. Я обернулась. Правитель стоял надо мной, словно скала.
– Глупая мау! Неужели ты думала, что я вас не найду?!
Его громкий голос зазвенел в ушах. Он рассмеялся, а я съежилась, закрывая лицо руками.
– Жалкий зверек! Предала меня! А я тебе поверил!
Он поднял меня за грудки и встряхнул. Из глаз покатились слезы. Я чувствовала себя падалью, пылью из-под копыт буртов. Я осознавала, что сбежав с Дирамом, предала его. Но и Кирон не оставил мне выбора. Я не хочу быть чьей-то вещью.
– Почему?! – закричал он так громко, что я вздрогнула. – Ответь мне почему?! Я хочу знать!
Я сжала кулак, пальцами ощупывая метку, раскрыла ладонь и показала ему.
– Как бы ты меня не клеймил, я не вещь! Я тебе не принадлежу!
– Ты сама пришла ко мне! – сжал он мое запястье. – Я тебя не принуждал! Так чего тебе надо?! Разве мало жить в покоях и ходить по замку в должности советника?!
– Мне нужна свобода, – прошептала я.
Он снова рассмеялся, схватил меня за локоть и поволок за собой.
– Ты будешь принадлежать мне до конца своих дней! Забудь о свободе!
– Не получится, Кирон!
Я вывернулась и оттолкнула его от себя. Кулон засиял ярче, чем прежде, окутывая меня голубой дымкой. Правитель протянул ко мне руки, но наткнулся на стену, обжегся и вскрикнул. Я подбежала к Дираму, похлопала его по щекам, и он открыл глаза. Я помогла ему подняться, а Кирон в это время не сдавался, пытаясь пробить защиту цветка.
– Не держи на меня зла. Прощай, император Инфернума, – я склонила голову и резко устремила взгляд в его глаза. Такое странное чувство, будто только что оторвала от себя кусок.
Дирам держался за спину и похрамывал. Он с легкостью прорезал дымку рукой и прижал мою ладонь к себе.
– Пошли, Нирель.
Кирон застыл, как статуя.
– Вот как решило твое сердце? – проговорил он и качнул головой.
– Ты не оставил мне выбора! – закричала я, повернулась к нему спиной и мы с Дирамом побрели вглубь леса.
Как же мне хотелось обернуться и снова посмотреть в разноцветные глаза зверя, к которому испытывала странные чувства. Я желала его так же сильно, как ненавидела. Но я не оборачивалась, хотя слышала рычание, вой и тяжелые шаги. Кирон принял свое истинное обличие и продолжал нас преследовать. Дирам указывал путь, ведущий в Криелти. Неужели правитель не отступит даже у ворот во вражескую империю?
Глава 28. Кирон
– Мой повелитель, воины ждут указаний. Они собрались на площади, – я слышал голос Тулека, но продолжал метаться по покоям в обличие зверя. Никакая сила не могла заставить меня вновь стать шантаи и выйти в народ.
Я сдался. Перестал ее преследовать, когда до Криелти оставалось совсем немного. Альвы убили бы меня смертоносным ядом стрел, и империя осталась бы без правителя. Нельзя этого допустить! Я понимал головой, но внутри мне хотелось умереть и покончить с этой болью. Никогда не чувствовал себя так разбито и паршиво, даже в тот день, когда мать пыталась меня убить.
Не зря я всегда ненавидел гадких мау! Они зло империи! Как я мог быть так глуп, чтобы подпустить одно из этих отбросов так близко к душе. Их нужно использовать только для утех и размножения. Больше они ни на что не способны! Предательницы, что кружат головы простачкам! Но как я – император Инфернума, шантаи, мог поддаться ее чарам?! А теперь и злость выплеснуть не на кого. Я обещал освободить мау от их участи, взамен на воинов.
Нирель втоптала всю империю в грязь. Никогда за века существования она не была так уязвима и разгромлена. Раньше альвы обходили Маскулайн стороной. Боялись жестокой расправы, а теперь пошли на все, ради глупой мау! Будь проклят тот день, когда я встретил ее в лесу! Лучше бы чудовище мертвого озера поглотило ее! А проклятый цветок так и остался лежать на дне!
– Кирон, они ждут. Возвращайся в прежний облик.
Тулек переживал, постоянно поглядывая в окно. А я и слова ему не мог сказать, вырывалось только грозное рычание.Я запрыгнул на стол и лег. Пытался успокоить сильно бьющееся сердце и замедлить дыхание. Но память то и дело пробуждала во мне зверя и не давала успокоиться. Ее глаза и волосы. Жесты и слова. Я помнил каждый миг прошедшей ночи. Лучшей ночи в моей жизни. Я понимал, что это никогда больше не повторится, и Нирель будет тонуть в объятиях Дирама. От злости я оцарапал стол когтями и завыл.
– Я прошу, Кирон, это не может больше продолжаться! Прошли почти сутки с того времени, как ты вернулся во дворец.
Но я не мог остановить вой. Так болела моя душа.
