Я провел пальцем по алым губам, очерчивая их контур, коснулся шелковистых волос, утопая в особом запахе ее тела. Нещадно мало! Я не мог надышаться!
Она резко распахнула глаза и потянула на себя одеяло.
– Дирам!
– Не бойся. Я пришел разбудить тебя. Надеюсь, не откажешь мне в прогулке в столь ранний час, пока Маскулайн не занесло снегом?
– Прогулка? Куда? – смутилась Нирель.
– Пока это секрет, но тебе должно понравиться. Одевай самые теплые вещи и обувь, – улыбнулся я.
– Правитель…
– Все еще пребывает в забвении, – изобразил я гримасу боли.
Она кивнула, но не спешила вставать с кровати.
– Я жду у главных ворот. Милт тебя проводит.
Ждать пришлось долго. Буртом не терпелось размяться. Они уже вставали на дыбы. Я сам было подумал, что она не придет. Вдруг испугалась или что-то помешало. Лишь бы Кирон не очнулся! Но вскоре я увидел приближающуюся фигуру в белом. Как облако среди грозовых туч. Красивая и невесомая.
Нагил помог ей взобраться набурта, и мы покинули город. Она молчала, сосредоточенно наблюдая за дорогой, которую за ночь занесло снегом. Мы поднимались все выше на гору, что когда-то была для меня убежищем. Наверное, я никогда не забуду к ней путь. Она навевала не лучшие воспоминания о прошлом, но пробуждала остывшие чувства. Жизнь в Криелти сейчас казалась безмятежной и счастливой страницей в моей судьбе. Там я всегда был дома. Уют и спокойствие несла собой эта империя. Все перечеркнул лишь один день.
Показался вход в пещеру. Бурты не пройдут по узким лабиринтам.
– Пришли, – объявил я и протянул руки к Нирель. Она оперлась на мои плечи и спрыгнула. Огляделась по сторонам и заострила взор на темном ущелье.
Я привязал буртов к дереву и кивнул в сторону пещеры.
– Пойдем?
Мау замялась на месте, а потом решительно взяла меня под руку.
– Надеюсь, это того стоит, – улыбнулась она.
– Ты не пожалеешь.
Ничего не изменилось с того дня, как я покинул это убежище. Каждый камушек лежал на своем месте. Узкая тропинка спускалась вниз, прямо к озеру, которое помогало мне существовать. Я пил из него воду и ловил рыбу. У его берега лил слезы, оплакивая судьбу.
– Какая красота! – восхитилась Нирель.
– Мерцает, как твой кулон, – бросил я взгляд на шею мау.
Она прижала к нему ладонь, и я помог ей опуститься на берег. Нирель бросила камешек в озеро, наблюдая, как потревоженная гладь покрывается мерцающими кругами. Зеленая рыбка выпрыгнула из воды и мау вскрикнула от восторга.
– У нас в Силве на реке тоже много рыбы, но она большая черная и пресная.
Я рассмеялся и присел рядом.
– Это единственное пещерное озеро, в котором водится столько разноцветной рыбы. Она хоть и маленькая, но очень вкусная.
Нирель вопросительно посмотрела на меня.
– Я жил здесь до Маскулайна. Когда сбежал из Криелти, поселился тут.
– Почему ты сбежал? Как стал советником императора? Мама мне мало рассказывала.
– Предательство любимой толкнуло меня на это. Не каждый может вынести такой удар. Я решил, что побег меня спасет от позора. Так и получилось.
– Ты не жалеешь, что предал свою расу?
Я посмотрел в ее глаза и улыбнулся.
– Нисколько. Ни на миг не пожалел, что покинул империю. Иначе, как бы я встретил тебя?
Мау поджала губы и опустила смущенный взгляд.
Я взял камень поувесистей и бросил в озеро. Одна за другой рыбки стали подпрыгивать.
Нирель захлопала в ладоши. Я вспомнил, когда она была еще крошкой. Ее приводило в восторг все, что я делал или приносил из Маскулайна. Когда она впервые увидела куклу, которые смастерили по моему приказу городские умельцы, глаза ее светились ярче солнца. Тогда она впервые назвала меня отцом и поцеловала в щеку. От счастья я не мог дышать. А теперь ребенок стал для меня объектом безудержной страсти.
– Я бы и сама с удовольствием здесь жила.
– А как же роскошь красного дворца?
– Роскоши без грязи не бывает. Разве можно променять душу на богатство и власть?
– Еще как можно, Нирель, – вздохнул я. Все же она будила во мне не только страсть. Ее чистота, как белый лист показывала грязь, царящую внутри. Казалось, с ней я отчищаюсь от крови на руках.
Обнял мау за плечи, как когда-то давно и прижал к груди. Она не сопротивлялась. Наоборот обвила меня руками, а жаркое дыхание ощущалось на шее.
– Я так скучаю по Силве, маме и сестрах, – зашептала она.
– А давай поедим, навестим их?
Нирель встрепенулась.
– Правда?! Мы можем?!
– Конечно. Поехали прямо сейчас!
– Дирам! – вскочила она на ноги, наклонилась и поцеловала меня в щеку. – Спасибо!
Я застыл в оцепенении. Прижал ладонь к месту поцелуя и улыбнулся. Такого блаженства я еще никогда не испытывал. Вмиг я понял, что силой взять Нирель не смогу. Не хочу! Лучшее, что может со мной случиться, так это ее добровольное желание быть рядом. Я добьюсь взаимности, чего бы мне это не стоило!
Всю дорогу до деревни Нирель смеялась и рассказывала о своем детстве. Я помнил все, что с ней связано. Первое слово и улыбку. Я не чувствовал себя грозным советником самого Кирона и мне это нравилось. Простые радости простого альвы.
Силва встретила нас теплой погодой и суетой нагилов. Жители деревни встрепенулись, заслышав топот наших буртов. Выстроились в ряд, склонив головы. Среди них я заметил Ланду. По растерянному взгляду нагилы я понял, что она не узнала дочь.
Нирель скинула капюшон, спрыгнула с бурта и с объятиями бросилась на мать. Та не могла вымолвить и слова, ртом глотая воздух. Жители обступили мау, ощупывая девицу, будто убеждаясь, что она на самом деле стоит здесь.
– Мамочка, я так соскучилась! Как вы тут? Сестренки мои родные.
Зленые детишки облепили ноги Нирель. Она опустилась на колени и расцеловала каждого.
– Пойдемте в дом, – указал я на лачугу. Нагилы развесили уши и ждали сплетен, но я не допущу того, чтобы они узнали больше, чем им положено. От нашего появления и так разговоров хватит на долгое время. – Ланда, угостишь путников своей фирменной травяной кашей?
Терпеть не мог ее стряпню, особенно эту кашу. Всегда поражался, как может Нирель с таким удовольствием поглощать обеды матери.
– Да, да, да, – затараторила Ланда, приглашая нас в дом.
Я закрыл за собой дверь и ставни окон, чтобы любопытные нагилы не заглядывали в жилище.
Нирель скинула плащ и покрутилась вокруг себя, демонстрируя матери замечательное белое платье из теплых, но летящих материй. Ланда ахнула и осторожно коснулась ткани, будто боялась испачкать.
