Книга Император Крисп, страница 42. Автор книги Гарри Тертлдав

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Император Крисп»

Cтраница 42

— Я вот что хочу предложить. Не надо запирать Фостия в тюрьме. Потому что, если мы когда-нибудь захотим вернуть его на игровую доску, нам вовсе не нужно, чтобы он переметнулся на сторону противника при первой же возможности.

— Но дать ему полную свободу мы тоже не можем, — отметил Сиагрий. — Он однажды уже пытался сбежать, и наверняка не раз думал о побеге. А то, о чем просишь ты, позволит ему ускакать к папочке, едва он незаметно раздобудет лошадь.

Фостий мысленно дал себе пинка за попытку бегства с фермы.

Правда, тощий тип уже врезал ему за это, и гораздо больнее.

— Я вовсе не прошу предоставить ему полную свободу, — возразила Оливрия. — Ты прав, Сиагрий, это опасно. Но если мы покажем ему Эчмиадзин и другие места, где светлый путь силен, то он своими глазами увидит ту жизнь, к которой уже почти склонился перед похищением. И как только он ее увидит, как только примет сердцем, он может истинно стать одним из нас, и уже будет неважно, как он к нам попал.

— Да, есть надежда, что такое сработает, — признал Ливаний, и сердце Фостия дрогнуло. Однако ересиарх обладал истинно видесской способностью распознавать предательство прежде, чем оно созрело. — Но это же может предоставить ему повод для лицемерия, а заодно позволит выбрать место и время для побега.

— Истинно так, клянусь благим богом, — прорычал Сиагрий.

Сплетя пальцы, Ливаний повернулся к Фостию:

— А что скажешь ты, младшее величество? — В его устах титул Фостия прозвучал если и не издевательски, то по меньшей мере недостаточно уважительно. — В конце концов, это тебя касается.

— Действительно. — Фостий попытался воспроизвести тон Ливания. Если бы он полагал, что неискренние обещания спасут его от маленькой, темной и сырой тюремной камеры, то обязательно прибегнул бы к ним. Но он предположил, что Ливаний воспримет подобные обещания как ложь, и потому пожал плечами и ответил:

— Решайте сами. Если вы мне не верите, то все равно не поверите любым моим словам.

— А ты умен. — Сидящий в кресле с высокой спинкой Ливаний напоминал Фостию хитрого кота, самозванно назначившего себя судьей над мышами. Фостий никогда прежде не был мышью, и это ощущение ему не понравилось. — Ладно, поживем увидим. Хорошо, младшее величество, обойдемся без кандалов. — «Пока что», — угадал Фостий невысказанные слова. — Мы позволим тебе увидеть нас — разумеется, под надлежащей охраной, — и сами присмотримся к тебе. А потом решим, что с тобой в конце концов делать.

Стоявший перед Ливанием священник широко улыбнулся и вновь очертил на груди солнечный круг. Мужчина в кафтане справа от Ливания обернулся к нему и спросил:

— Ты уверен, что это мудро?

— Нет, — честно ответил Ливаний; кажется, его вовсе не раздражало, что его решения подвергают сомнению. — Но, как мне кажется, возможная выгода пересиливает риск.

— У нас не стали бы так рисковать в…

Ливаний поднял руку:

— Неважно, как поступил бы ты в другом месте. Ты здесь и, надеюсь, не станешь об этом забывать.

Ливаний мог выслушать мнение советника, но цепко держал власть в своих руках. Мужчина в кафтане сложил перед собой руки и низко поклонился, признавая его право решать.

— Если он будет пользоваться хотя бы относительной свободой, то где нам его поселить? — спросила отца Оливрия.

— Отведите его в комнату на самом верхнем этаже в этой башне, — решил Ливаний. — Если поставить в коридоре часового, ему оттуда не убежать, разве что он отрастит себе крылья. Сиагрий, когда он будет ходить по городу и вокруг, ты будешь его главным охранником. Ты отвечаешь за то, чтобы он не сбежал.

— Не убежит. — Сиагрий взглянул на Фостия так, словно надеялся, что юноша попытается убежать. Прежде Фостию не доводилось встречать людей, столь желающих причинить ему боль, и он непроизвольно напрягся.

— Сейчас мне никуда не хочется идти, разве что поспать, — заявил он.

— Ты говоришь, как солдат, — рассмеялся Ливаний. Сиагрий покачал головой, считая, что Фостий не имеет право так называться. Фостий сам этого не знал. Он мог это выяснить, если бы его не похитили фанасиоты. Но смог бы он сражаться против них? Он не знал и этого, а потому сделал вид, будто старательно игнорирует присутствие Сиагрия. Заметив это, Ливаний расхохотался еще пуще.

— Если он хочет спать, так пусть идет, — заметила Оливрия. — С твоего позволения, отец, я отведу его в одну из комнат наверху, о которых ты говорил.

Сиагрий помахал рукой, словно Автократор, снизошедший до любезности.

Наблюдая всю жизнь за Криспом, Фостий видел и лучшее исполнение этого жеста.

Оливрия повела его вверх по винтовой лестнице. Сиагрий вытащил из-за пояса неприятно длинный и неприятно острый нож и последовал за ними. Этот злодей, решил Фостий, не любит тонких намеков.

Притворившись, будто Сиагрий вовсе не существует, Фостий обратился к Оливрии:

— Спасибо хотя бы за то, что спасла меня от тюрьмы.

Ему было интересно, почему она приняла его сторону; для молодого человека, выросшего во дворце, расчетливость была столь же естественной, как и дыхание.

— Причина достаточно проста: я думаю, что, если тебе предоставить шанс, ты обязательно вступишь на светлый путь. Как только ты простишь нас за весьма невежливое похищение, то увидишь — а я уверена, что ты увидишь, — как мы живем в соответствии с заповедями Фоса гораздо честнее тех, кто гордится размером своего живота или количеством лошадей или любовниц.

— Да как можно сомневаться в позорности излишеств? — спросил Фостий.

Оливрия просияла. Но Фостий усомнился и во вреде достатка: обжорство, безусловно, заслуживало осуждения, но что хорошего, если желудок человека круглые сутки бурчит от голода?

Он знал, как ответил бы на этот вопрос отец, но при этом сохранил уверенность и в том, что отцу неизвестны ответы на все вопросы.

При нормальных обстоятельствах он мог бы насладиться теологической дискуссией, особенно с привлекательной юной женщиной. Однако нож, который Сиагрий держал всего в нескольких дюймах от его почек, быстро напомнил Фостию о ненормальности этих обстоятельств. Теологические диспуты подождут.

Он добрался до верхнего этажа, пошатываясь от слабости, и это также напомнило ему, что он сейчас далеко не в лучшей форме. К тому же желудок громко подсказывал, что уже давно пуст.

Помещение, куда привела его Оливрия, отличалось откровенной простотой. Там лежал соломенный тюфяк, прикрытый льняной холстиной, поверх нее лежало одеяло, явно видавшее лучшие времена, стояли два трехногих стула и ночной горшок в комплекте с парой драных тряпок. Стены, пол и потолок были сложены из блоков неоштукатуренного серого камня. И если даже Фостию удалось бы отрастить крылья, Ливаний мог не беспокоиться: юноша все равно не смог бы протиснуться в узкое окошко, служившее здесь единственным источником света.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация