Олег беспокойно заворочался на постели и плотнее закутался в одеяло. В голове его постепенно начали всплывать необычайные события вчерашнего дня. Бандитские разборки. Чудесное спасение. Пещера. Незнакомый мир, в котором он вдруг очутился. Слава богу, это все был только сон. Ведь он здесь, у себя дома, в своей комнате, на своей кровати.
Лучи солнца били прямо в глаза. Нет, похоже, еще поспать не удастся. Олег проснулся окончательно и сел на постели. Хотя он и чувствовал себя свежим и отдохнувшим, что-то было не так.
Вместо привычной комнаты он обнаружил себя в маленькой тесной каморке с белеными стенами на узкой и жесткой деревянной лежанке, покрытой чем-то вроде войлока.
Так, значит, это не сон! Это было на самом деле! Сейчас ему стало даже страшнее, чем в пещере под землей. Он не изменился, не умер, даже не ранен серьезно. Изменился только мир вокруг него, и, возможно, навсегда.
Олег поднялся с лежанки, потирая бок. Ощупал голову. Кровь запеклась коркой, и где-то справа, ближе к затылку, находится источник противной, пульсирующей боли. Одежда изрядно помята и запачкана, правый ботинок порван. Сейчас уже трудно поверить, что совсем недавно это все было куплено в дорогом магазине. Комната тесная, всего три шага вдоль и два — поперек, окошко маленькое, под самым потолком, и дверь заперта надежно. Кроме лежанки здесь больше ничего нет, да и не поместилось бы. Но солнце пробивается и сюда, отражается от беленых стен, отчего даже такое обиталище становится как-то веселее. И кусочек неба видно. Такой глубокой и ясной синевы Олег еще никогда не видел. И воздух… Каков бы ни был этот мир, пахло здесь совсем по-другому. Олег всегда был очень чувствителен к запахам, часто цитировал со смехом дурацкий детский стишок:
Мне мама с папой выкололи глазки,
Чтоб я в шкафу варенье не нашел,
Я не смотрю кино и не читаю сказки,
Зато я нюхаю и слышу хорошо…
Олег любил свежий воздух, часто и с удовольствием выбирался за город, шарахался от загазованного, пыльного московского центра. Но такого, как здесь, он не испытывал еще никогда. Странная смесь морского воздуха, хвойного леса, каких-то горьковатых трав и свежевыпеченного теплого хлеба.
С непривычки даже захотелось курить. Просто кислородное опьянение какое-то. Даже голова закружилась. Олег снова прилег на лежанку и закрыл глаза — так лучше думается.
Может быть, этот новый мир не так уж плох и страшен? Может, еще удастся как-то приспособиться к нему?
— Так или иначе, другого выхода пока нет. — Пытаясь успокоиться, Олег произнес эти слова вслух и снова чуть не закричал. Язык был чужой, совершенно незнакомый ему. Неожиданно для себя самого Олег рассмеялся.
Нет, ну это надо же, столько лет изучать английский, сперва в школе, потом в институте, и чувствовать себя полным болваном даже на отдыхе. А здесь — только очутился и сразу болтает в лучшем виде.
Страх постепенно ушел. Олегу даже интересно стало, что с ним будет дальше. Человек, который сегодня утром надевал рубашку от Армани и повязывал модный узкий галстук с голубой искрой, ушел куда-то далеко и вряд ли вернется. Он жил в другом мире, где все было просто и понятно, даже бандиты и внезапная смерть. Он не слышал потусторонних голосов, не блуждал в пещерах и не проваливался в иные миры. Да, он еще жив и даже почти здоров, но прошлая жизнь ушла безвозвратно, а к новой придется привыкать.
Мысли текли медленно и плавно. Олег закрыл глаза и незаметно для себя заснул снова. Он еще спал и даже улыбался во сне, когда снаружи щелкнул замок и дверь со скрипом отворилась.
Если войти в незаметную, низенькую дверь, что находится в полуподвальном этаже царского дворца, там, где помещается прислуга, попадешь в тесный чуланчик без окон. Любой праздношатающийся только плечами пожмет, да и пойдет себе восвояси. Но если повернешь камень в стене, тот, что третий сверху, стена отодвинется и откроется потайной ход по крутой лестнице вниз. Он ведет в обширные дворцовые подвалы. Каменные коридоры расходятся веером, и немногие посвященные во дворце знают, куда они ведут. Здесь сосредоточена тайная дворцовая жизнь, и даже самым приближенным приходится знать не больше положенного. Где-то рядом располагаются и потайные кладовые, где хранится царская казна, и мрачные казематы для государственных преступников, которыми ведает Хранитель Короны. Не дай бог туда попасть. Иногда из подвалов доносятся такие стоны и крики, что служанки наверху только бледнеют да творят молитву.
Но третий по счету слева каменный тоннель выбеленный и чистый. Он даже неплохо освещен и вид имеет довольно уютный и нестрашный. И немудрено — тоннель этот ведет в сугубо мирное место — дворцовое книгохранилище.
За тяжеленной дубовой дверью, окованной медью, находится большой зал, сплошь заставленный стругаными стеллажами. Все известные в Сафате сочинения мудрецов, летописи и научные трактаты собраны здесь. Огромные фолианты, переплетенные в кожу, громоздятся повсюду. Свитки, написанные на тончайшем пергаменте, аккуратно разложены на специальных подставках. Есть здесь и древние священные тексты, написанные кровью драконов на широких, разлапистых листьях священного дерева дхат.
За столом, заваленным книгами, таблицами и пожелтевшими свитками, сидел человек.
Человек этот далеко не стар, но совершенно сед. Лицо бледное, будто давно не видел он солнечного света. Спина сутула — сказывается многолетнее неподвижное сидение за столом. Глаза близоруки — масляный светильник дает мало света. И только очень внимательный наблюдатель разглядит, что вся застенчивость и неловкость чудака книжника показная, что в его долговязой, нелепой будто бы фигуре таится немалая сила и ловкость, а глаза нет-нет да и глянут остро и дерзко, высверливая всю суть собеседника до самого донышка.
Во дворце этот человек занимает скромную должность Хранителя Знаний, отвечает за городское училище и общественную библиотеку, на самом же деле власть его огромна. Ни одно важное решение, касается ли оно вопросов войны и мира, новых законов, налогов или торговли, не принимается без его одобрения.
Арат Суф напряженно думал. Совсем недавно Чаус Хат был отпущен домой после долгого допроса с небольшим вознаграждением и строгим наказом молчать обо всем, что случилось. Валас Пехар, начальник царской стражи, так грозно орал на него, вращал глазами и угрожал всеми карами, земными и небесными, что несчастный крестьянин был сам не свой от страха. Вряд ли он разглядел в темном углу неприметную фигуру в сером капюшоне. Да уж, хорош свидетель… Глуп, косноязычен, ничего толком объяснить не смог. Только трясся крупной дрожью, просил отпустить его домой к детям и клялся молчать обо всем до гроба Хотя вряд ли стоит на это надеяться. Люди простого звания не способны держать язык на привязи. Но и волноваться особенно не о чем — все равно скоро обо всем станет известно, такие новости долго не утаишь.
Если в Сафате появился чужак — жди больших потрясений. Все летописи свидетельствуют об этом. Войны. Революции. Дворцовые перевороты. Стихийные бедствия. Эпидемии неведомых прежде болезней. Вот к чему всегда приводило появление чужака. Когда-то давно пытались даже казнить их на площади, но это ничего не меняло, только хуже становилось.
