- Молоко сойдёт? – уже более благожелательно произнёс мужчина, вновь открыв заслонку, чтобы забрать монеты.
- Сойдёт.
- Тогда выбирайте стол и ждите, когда принесу еду. Гуляш быстро, он готов и всё ещё горячий, а яичницу нужно жарить.
Пища была простая, но вкусная или мне так показалось после нескольких дней питания пресным подгоревшим мясом и талым снегом.
От ночёвки под общей крышей отказался – хватило одного взгляда, чтобы метнутся прочь из тёмного пропахшего потом и старым тряпьём помещения. Уж лучше на свежем воздухе и чистом сене, чем так.
А вот на улице мы попали в переплёт.
Когда сообщил торговцу (трактирщику или кем он в фактории считался), что выбираем ночлег, который бесплатный и холодный, тот ответил, что через несколько минут подойдёт рабочий, который и покажет нам сеновал, это на тот случай, чтобы мы не сунулись, куда не следует. Сеновалом оказался широкий навес - четырёхскатная крыша на высоченных толстых столбах, вкопанных в землю. То есть, продувалось это строение со всех четырёх сторон, потому и не нашлось желающих ночевать.
- Лучше в лесу у костра, чем здесь, - хмуро произнесла Бармина. – Или позволь мне тут всё разнести, спалить дотла. Он же грубил тебе, простой глинорождёный посмел так разговаривать с магом! И меня оскорбил не раз.
- У нас на лбу не написано, кто мы, - заметил я. – И потом, здесь с женщинами не миндальничают особо, прав как таковых у них, вас, то есть, нет. Думаю, стоит взять припасов, узнать местность и идти дальше. Нам нужен город или крупное поселение, где можно раздобыть хоть что-то из алхимии…
- Эй ты, скво, бросай этого неудачника и иди ко мне, - неожиданно прервал меня чей-то грубый голос. – Слышишь, что тебе белый человек говорит?
Неподалёку от нас стояла пятёрка мужчин с тугими мешками за плечами, ружьями в руках и целым арсеналом рубяще-режущих приспособлений для убийства на поясах. Прошли через ворота и направлялись к постоялому двору, как и я с джиннией. Говорил самый здоровый из них, ростом едва ли под два метра и очень широкий в плечах, массивности добавляла толстая зимняя одежда и кусок медвежьей шкуры с мордой зверя, надетой на голову человеку и прикрывавшая ему плечи. Ну, прям Геракл с поправкой к местным условиям.
- Можно я их убью? – чуть ли не с мольбой в голосе произнесла Бармина.
- Нет, не хочу, чтобы у нас на пятках сидели все местные мстители.
- Пфф, - презрительно фыркнула девушка. – Я смогу вызвать огненную гончую, которая разорвёт большую часть этих ничтожеств.
- Я долго буду ждать? – в голосе незнакомца зазвучала злость. – Живо сюда, дрянь краснокожая, пока не взял кнут и не выпорол тебя.
М-да, в тех книгах, что я читал, ни о чём подобном не было. Впрочем, кто в эти опасные места попадал: преступники, авантюристы без грамма морали, отморозки, по которым гильотина или петля палача устала лить горькие слёзы. Какую вежливость можно ждать от подобного контингента?
- Послушай, не знаю, как тебя зовут, но придержи свой язык, пока не укоротил, - ответил я грубияну. Может, и зря – нужно было сразу стрелять. Это в моём мире слова что-то значили, и ими вполне можно было иногда решить конфликт.
- Что? Щенок!
Щёлк!
Фгух!
Противник (а именно им он и оказался после определённых действий, что последовали за моими словами) вскинул ружьё, щёлкнул курком, отводя тот назад.
С гулом сорвался огромный – в полметра диаметром – огненный шар с руки Бармины, в один миг преодолевший расстояние между нами и пятёркой трапперов, превратив стрелка в головешку, а его товарищей в живые двигающиеся факелы. Впрочем, двигались те недолго – через пятнадцать секунд то, что было совсем недавно живыми людьми, сильно дымило в снегу. Хлопнули несколько выстрелов – сработали заряды в ружьях и пистолетах от огня, что пожирал тела несчастных, попавшихся по руку Бармине.
- Была угроза нашим жизням, в первую очередь твоей, мне некогда было спрашивать твоего разрешения, - пояснила мне едва ли не светящаяся от счастья джинния. – Или ты недоволен чем-то?
- Доволен, - вздохнул я, - чего уж тут кричать, раз так всё закончилось.
На шум откуда-то вылезло человек двадцать, все с оружием.
- Мадмуазель? Вы – маг?! – сильно удивился трактирщик, скопировав тон одного киногероя, который интересовался у некоего корнета его половой принадлежностью, который держал в каждой руке по пистолету. – Прошу покорнейше меня простить за невольную грубость, что я мог совершить в отношении вас недавно. Но ваш слуга даже не намекнул на то, кто находится в этой Богом забытой фактории.
- Слуга? – возмутился я.
- Он бывает таким забывчивым и невежливым, - со снобизмом лондонской аристократки сказала Бармина. – Эти люди оскорбили меня и за это понесли наказание. Или будут претензии?
Девушка обвела взглядом собравшихся. Учитывая, что её руки были по локоть окутаны оранжевым пламенем, претензий предъявить никто не решился. Наоборот, все бочком-бочком поспешили рассосаться, оставив нас с троицей мужчин – торгашом-трактирщиком и двумя представителями сильного пола заметно постарше владельца общепита и ночлежки по совместительству. Эта пара мужчин щеголяла в суконных сюртуках, чулках и париках, на ногах были надеты туфли с серебряными пряжками, чем разительно отличались от трапперов и рабочих фактории, которые всё больше носили кожу и меха. И не холодно же им в таком прикиде на морозе.
Один из них оказался управляющим французской компании в Новой Франции – Жан Вьен. Второй его помощник и самый главный приказчик – Оливер Жаккар. «Трактирщика», собственно, это был повар (нравилось человеку готовить, да и при общении с сытыми охотниками и индейцами можно было что-то полезное узнать или поиметь) и помощника Вьена по всем делам, которые касались продуктов и мелкой торговли с индейцами, звали Жюстом Лепажем.
Эта парочка почему-то очень захотела, чтобы Бармина оставалась некоторое время в фактории. Пообещали комфортабельные апартаменты, вино из лучших ресторанов Парижа и великолепную готовку. Пообещали по два франка золотом за каждый день, что она решит задержаться и столько же за помощь в защите фактории от врагов за каждый факт нападения.
«Весело они тут живут, - сказал я джиннии. – Соглашайся, что ли. Деньги нам не помешают, да и можно будет потрясти у лягушатников по сусекам на наличие полезных вещей».
«Мне здесь холодно. Хочу как можно скорее оказаться подальше от снегов и этого мрачного вида тёмных сосен, заросших волосами и грязных смертных, вони и тесноты».
«Неделю побудем и попрощаемся. Хоть немного узнаем местные реалии, а то сейчас хуже новорожденных детей. За тех, хотя бы, думают родители да мамки-няньки».
« Я согласна, - в голосе девушки засквозила будущая каверза, которые я уже научился определять мгновенно, - но если ты в это время станешь исполнять обязанности слуги».
