Вот как мы рассуждали: если люди не отказываются от нереалистичного видения предстоящих событий, даже имея точные данные, – значит, мозг избирательно обрабатывает информацию относительно будущего. Смещение научения, если хотите. Смещение, которое позволяет включать в нашу картину будущего желательную информацию, а нежелательную не включать, приводит к оптимизму. Так работает мозг? А если так, то почему?
В начале этой главы я просила вас оценить вероятность того, что вам придется пережить ряд негативных событий (онкологическое заболевание, развод, потерю работы). Примерно такое же упражнение я провела и с группой добровольцев. Пока они оценивали свои шансы столкнуться с разными неблагоприятными жизненными событиями (например, сломать конечность, опоздать на самолет, попасть в автомобильную аварию – всего было 80 вариантов), аппарат МРТ фиксировал активность в их мозгу.
Когда добровольцы закончили обдумывание всех представленных вариантов, но еще находились под наблюдением МРТ, я ознакомила их с данными по средней вероятности таких событий для людей нашего развитого мира, как рассказывала вам выше в этой главе. Извлекут ли участники эксперимента пользу из полученной обратной связи? Скорректируют ли свои оценки? Вот какими были ключевые вопросы. Мы хотели выяснить, что люди будут делать с новой информацией. Неужели мозг по-разному воспринимает желательные и нежелательные факты? Может ли это (по крайней мере, частично) объяснять склонность к оптимизму?
После того как участники ознакомились со статистикой вероятности разных негативных событий, их попросили снова оценить собственные шансы столкнуться с ними в жизни. В целом добровольцы учли представленную информацию. Однако – и это ключевое открытие! – наблюдалось разное влияние желательных и нежелательных фактов на ожидания в будущем. Если Джейн оценивала свои шансы получить язву желудка в 25 %, а затем узнала, что средняя вероятность составляет только 13 %, она, скорее всего, скорректирует предположение при второй попытке (возможно, определит свои шансы в 15 %). Но если она изначально решила, что ее вероятность встретиться с болезнью – всего 5 %, а потом выяснилось, что средний показатель гораздо хуже и составляет 13 %, она поправит свою оценку совсем незначительно, если вообще это сделает.
А что, если разница в запоминании приятной и неприятной информации объясняет избирательную корректировку ожиданий? Может быть, Джейн помнит позитивную статистику, но забывает информацию, которая мешает оптимистически смотреть на будущее? Нет, дело было не в этом. Участники одинаково хорошо помнили представленные им проценты вероятности, независимо от того, насколько желательны они были. Как и в исследовании, проведенном Бейкер и Эмери, наши испытуемые без проблем воспроизводили точные средние показатели вероятности нежелательных событий. Ошибка наблюдалась не в восприятии информации, а в использовании. Когда данные были лучше, чем ожидалось, люди обращали на них внимание и учитывали в своих построениях о будущем («Вероятность смерти в возрасте до 60 лет – всего 10 %… я, наверное, проживу дольше, чем думала раньше»). А когда средние данные оказывались хуже, чем думали люди, их отбрасывали («Ммм… вероятность заработать инсульт – 23 %, но это не имеет отношения лично ко мне – у меня прекрасное здоровье»). Одна и та же информация воспринималась как важная или несущественная, в зависимости от того, была она лучше или хуже ожидаемой.
Активность мозга участников нашего эксперимента показала, что конкретно происходило с людьми. Обычно, когда у нас есть те или иные ожидания, мозг прослеживает различия между прогнозом и исходом дела
[291]. Скажем, вы пришли на ужин в новый ресторан и официант рассказывает вам о блюде дня – равиоли с омаром. Цена блюда в меню не значится, поэтому, пока официант ведет свой рассказ, вы быстренько прикидываете возможную стоимость деликатеса. 27 долларов, думаете вы. Официант заканчивает повествование описанием сливочного соуса и объявляет цену: 35 долларов. Вы несколько ошарашены, и несоответствие между вашим предположением и реальностью отражается в усилении активности мозга. Чем больше разница, тем сильнее мозговой импульс. Такой «сигнал о несовпадении» имеет ключевое значение. Мозг использует его, чтобы извлечь урок – скорректировать ожидания. В следующий раз, когда вы окажетесь в этом ресторане, у вас в голове будет не только точная цена сочного омара, но и база для сравнения. Когда предложат новое блюдо – скажем, фетучини с устрицами, – вы уже, скорее всего, точнее прикинете его стоимость.
Аналогичным образом, ознакомив участников эксперимента со статистикой уровней распространенности негативных событий, мы наблюдали активность в лобных долях, которые прослеживали разницу между оценками людей и представленными данными. Поэтому когда Говард, один из наших добровольцев, оценил свои шансы на получение бородавок в 20 %, а потом узнал, что средняя вероятность их появления ниже (около 12 %), в структурах его лобных долей наблюдалась повышенная активность. Если бы разница была больше (скажем, он изначально оценил бы вероятность в 30 %), сигнал был бы еще мощнее.
Мы уже знали, что мозг отслеживает ошибки в прогнозах, и это никого не удивляло. Неожиданным стало то, что мозг адекватно реагировал на несовпадения только тогда, когда новая информация была позитивной (как в предыдущем примере). Когда же новость оказывалась нежелательной (если человек оценил свои шансы пострадать от остроконечных бородавок в 1 %, а узнал, что средняя вероятность составляет около 12 %), мозг не слишком тщательно отслеживал ошибку. Поскольку лобные доли фиксировали желательные ошибки и пропускали нежелательные, люди больше учились на хороших новостях, а не на плохих. В результате участники эксперимента вышли из нашей лаборатории даже более оптимистичными, чем входили туда!
Преимущество
Хорошо ли это? Недооценивая риски для своего здоровья, мы понижаем шансы на то, что будем заниматься профилактикой и проходить осмотр у врачей, и повышаем вероятность рискованного поведения
[292]. Сколько раз вы ленились нанести солнцезащитный крем в жаркий день и говорили себе, что вряд ли рак кожи возникнет за один-единственный раз? А что вы думаете по поводу пропуска планового медосмотра, когда у вас ничего не болит? А как насчет незащищенного секса? Недооценка риска может привести к бесконечному количеству проблем со здоровьем, которые вполне можно было бы предотвратить и не тратить на них миллионы государственных долларов.
Почему мозг человека настроен таким образом, что корректирует процесс познания окружающего нас мира? Зачем мы сформировали систему, которая заставляет неточно прогнозировать будущее? Может, неоправданный оптимизм имеет значение для выживания нашего вида?
Как описано в главе 3, оптимизм может стать самоисполняющимся пророчеством. Возьмем, к примеру, исследование, в котором наблюдались 238 пациентов, страдающих онкологическими заболеваниями. Поразительно, но было установлено, что вероятность смерти в течение полугода у пессимистично настроенных людей старше 60 лет была больше, чем у оптимистичных пациентов того же возраста и в таком же состоянии
[293]. Оптимисты быстрее пессимистов восстанавливаются после операций коронарного шунтирования и реже нуждаются в повторной госпитализации
[294]. Наверное, именно в этом кроется причина того, что мозг плохо запоминает нежелательную информацию относительно будущего. Недооценка вероятности плохих событий в будущем понижает уровень стресса и тревожности, что очень полезно для здоровья.
