Мозжечковая миндалина – расположенная глубоко в мозгу структура, которая обрабатывает эмоциональные раздражители. Она также участвует в формировании физиологических реакций на эти раздражители. Активность мозжечковой миндалины регулируется областями лобной коры, в частности передней поясной корой головного мозга. У людей с коротким аллелем гена – транспортера серотонина ослаблена связь между передней поясной корой и мозжечковой миндалиной
[198]. Это означает, что две структуры слабо контактируют друг с другом. В результате передняя поясная кора менее эффективно подавляет страх и ответы на стресс в мозжечковой миндалине, а это приводит к проблемам, особенно тогда, когда вызванный ранее страх уже не имеет под собой оснований. Например, если я верну вас в «электрическую комнату», вы, скорее всего, почувствуете страх и тревогу, потому что будете думать: в любой момент меня может ударить током. Ваш пульс участится, на лбу начнет выступать пот, а мозг будет сверлить только одна мысль: когда ударит? Если пройдет десять минут, а ударов не последует, вы начнете успокаиваться. Через час – уже полностью расслабитесь, раздумывая, что бы такое съесть на ужин. Это феномен под названием угасание страха (fear extinction) – процесс осознания, что прежней угрозы уже нет. Угасание страха требует подавления активности мозжечковой миндалины передней поясной корой головного мозга. Поскольку короткий аллель относительно ограничивает связь между двумя этими структурами, страх у таких людей будет угасать медленнее. Поэтому у них с большой вероятностью сохранится высокий уровень тревоги и они будут предрасположены к депрессии и другим расстройствам настроения.
Депрессию не вызывает плохая работа одного-единственного нейромедиатора или сбой в функционировании одной или двух структур мозга. Депрессия, как и многие другие психические расстройства, свидетельствует о сбое системы. В эту систему входят участки мозга, о которых рассказывается в моей книге, включая гиппокамп (он играет значимую роль в процессах памяти), полосатое тело (оно важно для двигательной функции, обработки вознаграждения, порождения ожиданий удовольствия и боли), а также другие области головного мозга, которые я затрагиваю менее детально, например таламус и поводок эпиталамуса. Патологическая активация в этих областях мозга и нарушенная связь между ними часто наблюдаются у пациентов, страдающих депрессией. Однако было обнаружено, что для излечения депрессии иногда достаточно воздействовать только на одну область
[199]. Положительные изменения в отдельном участке головного мозга могут скорректировать работу других, связанных с ним структур.
Первый день весны
Каким образом врачи могут воздействовать на нужную область мозга? С помощью инвазивного, то есть связанного с хирургическим вмешательством, метода глубокой стимуляции (я вкратце коснусь этого метода в главе 8). Он подразумевает введение электродов в головной мозг пациента и дальнейшее стимулирование тканей токами высокой частоты. Вживленные электроды присоединяются к маленькому источнику питания, который обычно имплантируют около ключицы человека. Система контролируется внешним устройством, чтобы можно было включать и выключать электростимуляцию.
Глубокая стимуляция мозга – широко распространенная методика лечения болезни Паркинсона. Однако для лечения депрессии ее использовали лишь изредка. Впервые это сделала Хелен Мейберг (теперь она работает в Университете Эймори) вместе со своими коллегами из Университета Торонто. Она пыталась вылечить пациентов с тяжелой формой депрессии, устойчивой к традиционным методам терапии. К этому моменту больные уже безуспешно перепробовали разные варианты лечения – психотерапию, антидепрессанты, электрошок. Идея Мейберг состояла в том, чтобы прицельно воздействовать на участок мозга, всегда плохо работающий у пациентов с депрессией, – поясную извилину коры под мозолистым телом, которая находится в передней поясной коре головного мозга.
Как свидетельствует сама Мейберг, она не знала, чего ожидать
[200]. Раньше у таких пациентов никогда не оперировали эту область мозга. К счастью, Хелен предстояло увидеть то, о чем она даже не осмеливалась мечтать. Ее первая пациентка, годами страдавшая от тяжелой депрессии, лежала на операционном столе. Голова женщины была закреплена в металлической раме, чтобы ни в коем случае не произошло смещения в то время, пока нейрохирург делает два очень маленьких отверстия в черепе – по одному с каждой стороны. Пациентка находилась в сознании. Она понимала, что сейчас ей в мозг введут какие-то крошечные штучки, но ничего не чувствовала. Во время операций на мозге важно, чтобы пациент не спал и оставалась возможность контролировать его когнитивные и двигательные функции. Врачам требовалось видеть, что речь у женщины не нарушилась, что она в состоянии узнавать их лица и может двигать пальцами рук и ног. Также им хотелось знать, что́ пациентка думает и ощущает.
Хирург ввел электроды в каждое отверстие и достиг нервных пучков белого вещества в нужном участке мозга. Затем дал слабый ток. Наступил решающий момент. Изменит ли стимуляция нервных пучков белого вещества состояние пациентки? Улучшится ли ее настроение? Команда в операционной затаила дыхание, и… ничего. Женщина не почувствовала никаких изменений. Однако операция еще не завершилась. Каждый электрод имел несколько контактов в мозгу, и, хотя стимуляция первого контакта не дала заметного результата, врачи не знали, будет ли эффективен второй контакт. Хирург пропустил через него ток средней силы. «Вы что-то сейчас сделали? – спросила пациентка. – Я ощутила невероятный покой и облегчение. Это трудно выразить словами: как будто наступил первый день весны и в снегу пробиваются крокусы». Слова женщины привлекли внимание Хелен Мейберг. «Подождите. Вы видите крокусы?» – спросила она. «Нет, нет, я пытаюсь придумать аналогию, назвать что-то, что может вызвать такое состояние души, чувство покоя и удовлетворенности», – ответила пациентка. «Казалось, она представляет себе тот первый день, когда идешь по улице и видишь цветы, это ощущение обновления, начало весны. Ее слова были самым удивительным и поэтичным описанием ощущений», – вспоминала Мейберг годы спустя
[201]. Не все пациенты отличались такой поэтичностью, как та женщина, но Мейберг обнаружила перемену в эмоциональном состоянии большинства из них. Она могла видеть это по выражению лица: когда подключали второй контакт, лица обычно сразу смягчались. Один пациент описал новое состояние как способность перенести внимание с несчастья внутри себя на людей и события во внешнем мире.
Мейберг подчеркивает, что эмоции, которые испытывали пациенты, были ощущением не то чтобы счастья, а скорее восстановления контроля. До операции система контроля эмоций, по формулировке Мейберг, «находилась в плену». После глубокой стимуляции мозга она освобождалась, и возникало чувство покоя и облегчения. «Есть нечто в малом количестве тока, направленного в особое место, что позволяет системе восстановить равновесие», – утверждала Мейберг
[202]. При реконструкции эффективного обмена информацией между регулирующей лобной корой и подкорковой эмоциональной системой ее пациенты излечивались от депрессии. Мейберг удалось помочь двум третям своих больных, и положительный эффект был долгосрочным.
