Вспомните последний эпизод, когда вы обнимали кого-то, держали на руках младенца, гладили собаку или занимались сексом. Во всех этих случаях в вашем организме выделялся окситоцин. Этот гормон вырабатывается в гипоталамусе (структура в стволе головного мозга, производящая нейрогормоны) и накапливается в гипофизе (он находится сразу под гипоталамусом), откуда выделяется в кровь. После выброса окситоцин разносится кровотоком, а также связывается с рецепторами в мозгу, особенно в областях, ответственных за эмоциональное и социальное поведение.
Высокий уровень окситоцина снижает нашу нерешительность в общении с людьми. Улыбка будет увереннее восприниматься как позитивный сигнал, уменьшая социальную тревожность и поддерживая «поведение приближения» (approach behavior). В одном эксперименте с нейровизуализацией добровольцам вводили окситоцин, а затем показывали портреты людей с разным выражением лица. Участники эксперимента после введения гормона лучше понимали эмоции человека на портрете. В результате у них меньше активизировалась мозжечковая миндалина (амигдала), которая обычно участвует в обработке социальных сигналов, особенно неоднозначных
[135].
Снижение социальной напряженности и неуверенности вместе с расширением «поведения приближения» должны бы повысить доверие между людьми. Может ли тогда введение окситоцина повысить у человека степень доверия к посторонним? Чтобы проверить это, ученые обратились к своему излюбленному методу исследования доверия – «игре на доверие».
В игре участвуют два человека: один – «инвестор», другой – «доверенное лицо». Например, Джо – инвестор, а Мадофф – доверенное лицо. И Джо, и Мадоффу выдается начальная денежная сумма 20 долларов. Инвестор Джо может отправить деньги Мадоффу, доверенному лицу. Скажем, Джо решает передать Мадоффу 5 долларов. Когда Джо передает Мадоффу деньги, экспериментатор утраивает сумму. Таким образом, Мадофф получает 15 долларов. Значит, Мадофф может либо оставить все деньги себе (в этом случае бедный Джо теряет 5 долларов), либо вернуть какую-то сумму Джо. Со стороны Мадоффа было бы благородно отправить обратно Джо более 5 долларов, к примеру долларов 7. А Джо вынужден просто сидеть и надеяться на чувство справедливости Мадоффа.
Когда игра происходит в лаборатории, ученые замечают, что «Джо» часто доверяют «Мадоффам» свои деньги
[136]. Интересный момент: если впрыснуть окситоцин в нос «Джо», он становится еще доверчивее. А не следовало бы: «Мадофф» не возвращает увеличенных сумм.
Может, публичные речи Обамы вызвали у слушателей выброс окситоцина? При таком огромном доверии к Обаме я бы не удивилась, что уровень гормона у толпы действительно повысился. Люди поверили в Обаму. Он обещал лучшее будущее, и все слепо на него положились.
Если в первом десятилетии XXI века американский народ с надеждой взирал на первого афроамериканца на посту президента США, то в 1930-е годы нацию вдохновлял менее подходящий источник надежды – маленькая девочка с золотыми локонами, радостным голоском и убедительным кукольным личиком. Ее звали Ширли Темпл.
Ширли Темпл, знаменитая девочка-актриса, в 1930-е годы снялась во множестве фильмов. Оптимистичные картины с ее участием, где она часто пела и танцевала, собирали больше денег, чем фильмы со всеми другими звездами… периода Великой депрессии. Упадок в Соединенных Штатах начался после резкого обвала на фондовой бирже в 1929 году, затем развернулся общемировой экономический кризис, который отразился на всех крупных городах планеты. Катастрофически упали личные доходы. В США 13 миллионов человек пополнили ряды безработных, обанкротились 5000 банков
[137]. Точно так же, как во времена банковского кризиса, наступившего через восемьдесят лет после описываемых событий, люди искали кого-то, кто поднял бы им настроение. Пустоту заполнила Ширли.
Подобно выступлениям Барака Обамы художественные фильмы с Ширли Темпл отражали трудное время, обещая прекрасное будущее. Кинокартины несли ощущение, что лучшие времена «уже за углом» (так назывался популярный фильм 1938 года – Just Around the Corner), а нам следует просто «встать и петь» (название фильма 1934 года – Stand Up and Cheer). Общее в сюжетах всех кинофильмов с Ширли – все будет хорошо, пока все работают вместе и заботятся друг о друге. Знакомо звучит? «Добрые люди дают приют пострадавшим при прорыве дамбы. Самоотверженные рабочие предпочитают отказаться от части своих рабочих часов, чтобы не уволили их товарища. Доброта и самоотверженность помогут нам пережить мрачные времена. <…> Вот ценности, от которых зависит наш успех, – честность и труд, мужество и справедливость… эти ценности стары как мир»
[138]. Как и оптимистичная речь Обамы, послание Ширли Темпл дошло до сознания народа. Дошло до такой степени, что Франклин Рузвельт (он в то время был президентом США) говорил: «Пока у нашей страны есть Ширли Темпл, все будет в порядке»
[139]. Речь шла об оптимизме.
Глобальный пессимизм
Оптимизм во время Великой депрессии и рецессии 2008 года удивляет не только разительным контрастом между трудностями жизни и надеждами людей, но и тем, что сам феномен социального оптимизма наблюдается довольно редко. Личный оптимизм (позитивные ожидания относительно нашего собственного будущего) – случай типичный, но обычно он сопровождается социальным пессимизмом (негативными ожиданиями относительно будущего своей страны). Статистика, подобная оптимистичным взглядам людей в 2008 году на экономику (71 % верил, что в наступающем году дела в экономике пойдут лучше)
[140] и политическую ситуацию (трое из четырех респондентов ожидали положительных перемен в международных отношениях), не часто отмечается в периоды стабильности. Когда социальный оптимизм фиксируется, он обычно кратковременен (как повышенные ожидания сразу после выборов)
[141]. Чаще всего люди считают, что в ближайшем будущем улучшения ждут лично их, а страна в целом, по их мнению, будет деградировать. Например, за несколько месяцев до финансового краха 2008 года большинство британцев думали, что положение в стране ухудшается, – и скоро убедились в своей правоте. Одновременно они ожидали, что их личные обстоятельства в ближайшие годы наладятся, и многие впоследствии обнаружили, что ошибались
[142]. 93 % говорили, что оптимистично смотрят на будущее своей семьи, но только 17 % заявили то же самое про будущее других семей
[143]. В тот год большинство людей выразили удовлетворенность личным опытом обращения в Государственную службу здравоохранения Великобритании: почти 80 % остались довольны своим последним посещением больницы, 65 % похвалили работу местных отделений Государственной службы. Однако то же большинство респондентов указали, что Государственная служба здравоохранения находится в кризисе, и менее 50 % посчитало, что Служба хорошо работает в масштабе всей страны
[144].
